Сэр Найджел

Взобравшись на палубу «Василиска», испанцы схватили шестерых матросов и четырех безоружных лучников, которых швырнули за борт с перерезанным горлом. Теперь за борт полетели сами испанцы, и мертвые и раненые. Одному удалось скрыться в трюме, но его отыскали там и убили в темноте, точно крысу. Через полчаса от этой ожесточенной схватки в тумане не осталось никаких следов, если не считать багровых разводов на бортах и палубном настиле. Лучники, раскрасневшиеся, веселые, снимали с луков тетивы, потому что во влажном воздухе они теряли упругость, хотя их и натирали от сырости специальным составом. Некоторые бродили по кораблю в поисках стрел, другие перевязывали легкие раны. Однако тревога не исчезала с лица сэра Роберта, и он продолжал внимательно всматриваться в туман.

— Пойди-ка к лучникам, Хоторн, — сказал он своему оруженосцу, — и прикажи им под страхом смерти соблюдать тишину. А ты, Лоринг, иди к жандармам и прикажи им то же самое. Если испанцы нас обнаружат — мы погибли.

В течение часа, еле осмеливаясь дышать, они пробирались сквозь испанский флот, а вокруг, не стихая, бряцали кимвалы, помогая испанским кораблям держаться вместе. Один раз звон грянул над самым носом «Василиска», и они спешно свернули в сторону. Затем из тумана у них на раковине замаячил огромный силуэт, но они повернули на два румба, и грозная тень растворилась в тумане. Вскоре звон кимвалов превратился в отдаленное позвякивание, а затем и вовсе стих.

— И вовремя, — сказал старый шкипер, указывая на желтизну, разливающуюся по туману у них над головой. — Видите? Это солнце пробивается сквозь мглу. Вот-вот мы его увидим. Ну, что я говорил?

Действительно, между дымных прядей проглянул бледный солнечный диск величиной с лунный и куда менее яркий, и у них на глазах начал увеличиваться, становиться ярче, оделся золотым ореолом, выбросил один луч — и тут же на них словно из воронки хлынул целый сноп лучей, расширяясь у основания. Минуту спустя они уже плыли по спокойному синему морю под лазурным небом в белых барашках облаков. Сцена, которая развертывалась под этим небом, навсегда врезалась в их память.

Они находились на середине пролива. Справа и слева виднелись бело-зеленые берега Кента и Пикардии. Впереди простирался широкий пролив, и цвет его менялся от голубого у их бортов до темно-лилового у дальнего горизонта. Позади них лежал вал густого тумана, из которого они только что вырвались. Он серой стеной протянулся с востока на запад, и в нем высокими тенями маячили испанские караки. Четыре уже были залиты светом вечернего солнца, озарявшим красные борта, богатую позолоту поручней и раскрашенные паруса. Каждый миг в тумане появлялось новое золотое пятно, на мгновение вспыхивало, как звезда, а затем выдвигалось вперед и оказывалось обитым медью носом внушительного красного корабля. От серой стены теперь уже отделилась длинная линия величавых караков. «Василиск» опережал их на милю с лишним в двух милях сбоку от них. В пяти милях впереди ближе к французскому берегу по волнам бежали два небольших судна. При виде их Роберт Ноллес радостно вскрикнул, а старый шкипер пробормотал благодарственную молитву всем святым, узнав потерянных в тумане ког «Томас» и «Божью Благодать».

Как ни приятен был вид их вновь обретенных товарищей, как ни поразительно появление испанских кораблей, но те, кто находился на «Василиске», смотрели уже не на них. Перед ними открывалось куда более захватывающее зрелище. Они столпились на носу, оживленно переговариваясь и указывая пальцами. Со стороны Уинчелси в пролив выходил английский флот. Еще до того, как туман начал рассеиваться, быстроходная галера принесла королю известие, что испанцы вышли в море, и он дал приказ отплывать. И вот теперь на фоне кентского берега от мыса Данджнесс до Рая вытянулся их строй под парусами, несущими пестрые гербы и цвета городов, снарядивших их. Двадцать девять из Саутгемптона, Шорема, Уинчелси, Гастингса, Рая, Хита, Ромни, Фолкстона, Дила, Дувра и Сандуича. Поставив большие паруса так, чтобы ловить ветер, они выходили в пролив, а испанцы, учтивые враги, повернули к ним навстречу. Развевающиеся знамена, раскрашенные паруса, гремящие трубы, бряцающие кимвалы — два могучих флота, покачиваясь на длинной зыби, медленно сближались.