Сэр Найджел. Белый отряд

— Верно-то верно, да только, малый, есть и другие леса, кроме Вулмерского, и другие страны, кроме Англии, а кто может предсказать, куда доберется в поисках подвигов и славы такой молодец, как Найджел из Тилфорда? Предположим, ты побываешь в пустынях Нубии и потом при дворе великого султана захочешь рассказать, как видел там некоторое число львов, а рассказать ты захочешь, ибо лев — царь зверей и самая славная добыча для охотника. Так какие слова ты употребишь?

Найджел поскреб в затылке:

— Думаю, благородный сэр, мне достаточно будет сказать, что я повстречал некоторое число львов, если уж я хоть что-то смогу сказать после столь славной встречи.

— Нет, Найджел, настоящий охотник сообщит, что видел львиный прайд, и тем докажет, насколько хорошо ему ведом язык охоты. Ну а если это кабаны, а не львы?

— Сингуляр кабанов.

— А если собрались одни свиньи?

— Стадо свиней, как же еще?

— Э, нет, малый! Огорчительно видеть, как мало ты знаешь. Твои руки, Найджел, всегда были сильней твоей головы. Ни один человек благородной крови не скажет «стадо свиней». Это мужицкий язык. Коли ты свиней пасешь, вот тогда это стадо. Но коли ты на них охотишься, то скажешь… Что он скажет, Эдит?

— Не знаю, батюшка, — рассеянно ответила красавица, сжимая в правой руке смятую записку, которую принес ей слуга, и устремив взгляд синих глаз в густые тени под потолком.

— Но ты-то скажешь нам, Мэри?

— Милый батюшка, наверное, сказать надо «саундер свиней».

— Вот ученица, которая никогда меня не осрамит! — воскликнул старый рыцарь с торжествующим смехом. — Пойдет ли речь о рыцарских законах, или о гербах, или о лесной науке, или о чем угодно, я всегда могу справиться у Мэри. Она многих мужчин заставит покраснеть.

— И меня в их числе, — заметил Найджел.

— Нет, малый, по сравнению с многими и многими ты сам Соломон премудрый. Вот послушай! Не далее как на той неделе пустоголовый молокосос лорд Брокас сказал, что видел в лесу стаю фазанов! Да одна такая промашка при дворе погубит молодого сквайра. А ты бы как сказал, Найджел?

— Выводок фазанов, как же еще, благородный, сэр?

— Верно, Найджел, выводок фазанов, так же как косяк гусей, клин журавлей, стая уток, метелка бекасов. Но стая фазанов! Это еще что! Я усадил его, Найджел, на то самое место, где сейчас сидишь ты, и дважды увидел дно в кувшине с рейнским вином, прежде чем позволил ему встать. Но толку, боюсь, было мало, так как он все время телячьими глазами смотрел на Эдит, вместо того чтобы слушать ее отца. Но где девочка?

— Куда-то вышла, батюшка.

— Она всегда куда-то уходит, едва ей представится случай научиться чему-то полезному. Но скоро подадут ужин, и, прошу тебя, Найджел, помоги мне справиться с кабаньим окороком, вчера только из леса, и с оленьим боком, присланным мне с королевской охоты. Старший лесничий и его подручные меня еще не забыли, и кладовая моя всегда полна. Мэри, протруби-ка в рог три раза, чтобы слуги накрывали на стол. Уже смеркается, а пояс у меня что-то ослабел, значит пора и подкрепиться.

Глава XII Как Найджел сразился с шалфордским горбуном

В дни, о которых ты читаешь здесь, в Англии все сословия, исключая, быть может, лишь последних бедняков, объедались мясом и обпивались пивом больше, чем во все последующие времена. Страну покрывали густые леса, в одной Англии их насчитывалось семьдесят, и некоторые тянулись на полграфства. Олени и другая крупная охотничья дичь в них тщательно охранялись, но зайцы, кролики, всякие птицы кишмя кишели в чащах и часто попадали в крестьянские горшки. Эль был очень дешев, а еще дешевле был сыченый мед, который любой человек мог изготовить сам, отыскав в лесу дупло с гнездом диких пчел. Не говоря уж о всяческих даровых напитках из трав, чае из пижмы, чае из просвирника и еще всяких, рецепты изготовления которых давно утрачены.

Столы более богатых отличались неприхотливым обилием — разделенные на огромные куски туши, гигантские пироги, дичь, попавшая в силки, дичь, добытая на охоте, и кувшины с элем и грубыми французскими или рейнскими винами, чтобы все это запивать. Но самые богатые предпочитали изысканные яства, и приготовление их превратилось в настоящую науку, причем не меньшая важность придавалась умению их украсить — они раззолачивались, они серебрились, они раскрашивались и окружались пламенем. Начиная от кабана и павлина до таких непривычных нам деликатесов, как мясо дельфина или жареные ежи, каждое блюдо подавалось по-особому, со своим особым соусом, очень сложным и очень своеобразного вкуса. На такие соусы шли финики, изюм, гвоздика, уксус, сахар и мед, корица, толченый имбирь, сандаловое дерево, шафран, мелко нарубленная свинина и сосновая хвоя.

В обычае нормандцев было есть умеренно, но иметь большой выбор самых лучших и разнообразных кушаний. Они и изобрели гурманскую кухню, не имевшую ничего общего с грубой тевтонской простотой, нередко сочетавшейся с обжорством.