Сэр Найджел Лоринг

— Ну, у вас должен быть неплохой запас пелен, если все золото, что вы на моих глазах выигрывали, пошло на их обновление. А, клянусь распятием, вот негодница, какая негодница! Смотрите, она сейчас проловится!

Епископ сразу все понял, увидев, что большая стая грачей, возвращающихся на ночлег к своему гнездовью, летит вдоль невидимой линии, как бы соединяющей сокола и цаплю. Он хорошо знал, что грач для сокола слишком большой соблазн. В один миг неверная птица забыла про летевшую выше цаплю, сделала над стаей круг и полетела вслед за ней на запад, выбирая себе добычу покрупнее.

— Еще не поздно, ваше величество! — крикнул один из сокольников. — Напустить челига?

— А хотите, ваше величество, я покажу вам, как сапсан победит там, где кречет спасует? — сказал епископ. — Десять золотых против одного за моего сокола.

— Ладно, епископ! — ответил король, нахмурясь с досады. — Если бы вы знали отцов церкви, как соколиные повадки, вы бы достигли престола святого Петра. Напускайте своего сапсана и докажите, что вам есть чем хвастаться.

Сапсан епископа был помельче королевского кречета, но столь же быстр и красив. Он сидел на руке и жадным, пронзительным взглядом следил за птицами в небе, по временам в нетерпении расправляя крылья. Как только епископ отстегнул должик, сапсан взмыл вверх, со свистом рассекая воздух остроконечными крыльями, описал большой круг и пошел быстро набирать высоту, становясь все меньше и меньше. Он несся ввысь, туда, где еще виднелось темное пятнышко — цапля, стремящаяся уйти от врагов. Птицы поднимались все выше и выше, а всадники, обратив лицо к небу, изо всех сил напрягали зрение, чтобы уследить за ними.

— Перелезает! Вот-вот, перелезет! — закричал епископ. — Уже над ней, набрал высоту.

— Нет, еще гораздо ниже, — отозвался король.

— Клянусь душой, милорд, епископ прав! — воскликнул Принц. — По-моему, он выше. Смотрите, смотрите, делает ставку!

— Бьет! Бьет! — раздался дружный крик дюжины голосов, когда две точки слились в одну. Было совершенно ясно, что обе птицы быстро падают. Уже и на глаз они стали больше. Но тут цапле удалось стряхнуть врага, и она, тяжело взмахивая крыльями, полетела прочь, видимо сильно пораненная в том страшном объятии. Сапсан же тряхнул перьями и снова пошел вверх, чтобы перелезть добычу и нанести второй, еще более губительный удар.

Епископ улыбнулся — казалось, уже ничто не может помешать его победе.

— Пропало ваше золото, государь, — сказал он. — Ну да ничего: что потратишь на церковь, то себе на пользу.

Однако вдруг одно непредвиденное событие лишило епископа возможности обновить запас дорогих пелен. Королевский кречет, схватив грача и не получив от этого никакого удовольствия, вдруг вспомнил о благородной цапле, которая все еще виднелась над Круксберийскими вересками. Как мог он позволить глупым крикливым грачам отвлечь себя от этой величественной птицы! Впрочем, еще не поздно исправить ошибку. Он рванулся ввысь по крутой спирали и оказался над цаплей. Но что это такое? Каждая частичка его тела, от головы до хвоста, затрепетала от ярости и ревности, когда он увидел это ничтожество, простого сапсана, который осмелился встать между королевским кречетом и его добычей. Одним стремительным взмахом мощных крыльев он взвился вверх и вмиг оказался над соперником. В следующий миг…

— Сцепились! Сцепились! — закричал король и захохотал, глядя как две птицы, взъерошив перья, шумно падают на землю. — Придется вам, епископ, самому латать напрестольные пелены. От меня вы теперь не получите ни пенса. Разнимите их, сокольник, а то они изранят друг друга. А теперь, господа, в путь — солнце уже клонится к западу.

Два сокола, тяжело дыша, с каплями крови на взъерошенных перьях, сцепившись когтями, клубком свалились на землю. Их оторвали друг от друга, отнесли обратно и посадили на место, а цапля, пережившая столь опасное приключение, тяжело взмахивая крыльями, полетела дальше и благополучно опустилась в гнездовье в Уэверли. Кортеж, который в суматохе охоты рассеялся по равнине, снова собрался. Путешествие продолжалось.

Вскоре впереди на болоте показался всадник. При виде кавалькады он пришпорил коня, а когда был совсем уже недалеко, король и Принц радостно закричали и приветственно замахали руками.

— Это славный Джон Чандос! — воскликнул король. — Клянусь распятием, Джон, мне уже целую неделю и даже больше недостает ваших веселых песен. Как хорошо, что у вас за плечами гитара! Откуда вы?

— Из Тилфорда, ваше величество. Я очень надеялся, что встречу вас, государь.

— Очень хорошо, что это пришло вам в голову. Поезжайте здесь, между принцем и мной, и представим себе, что мы снова во Франции во всем своем военном снаряжении. Какие новости, сэр Джон?

Тонкие черты лица Чандоса слегка дрогнули, он подавил смех, и его единственный глаз мигнул, как звезда.

— Как ваша охота, государь?

— Плохо, Джон. Мы напустили двух соколов на одну цаплю, они сцепились между собой, а птица улетела. А почему вы так улыбаетесь?

— Потому, что прежде чем вы будете в Тилфорде, я надеюсь устроить вам потеху получше.

— С соколом? С гончими?