Серафима прекрасная

– Смерть тебя не спросит. Она никого не спрашивает, – горько усмехнулся Зорин. – За что, Сима?

Он повернулся к ней, обнял жену.

– Что же, я грешил больше всех? Что ж я сделал не так, Сима! Почему я? Ведь дети еще малые! Почему?

– А ну не раскисать! – вскочила она на ноги. – Ты нужен, Витя, нам. И мне, и Ване, и Валечке. Обещай, что будешь держаться, обещай мне, обещай же, обещай!

Она стояла перед ним такая большая, грозная и решительная, что не поверить ей было просто невозможно!

«Не раскисать!» – сказал он себе.

И началась у Симы самая страшная борьба – борьба за жизнь мужа!

Сима стояла в коридоре у запертой дверцы в купе. Она серьезна и сосредоточенна. Только иссохшиеся, потрескавшиеся губы выдают волнение.

Они едут в Москву. Лечиться и побеждать. Они победят болезнь – верит Сима. Она же сильная, а силой всегда надо делиться!

В квартире Полины прозвучал звонок. Полина открыла дверь, Сима стояла рядом. Пришел профессор Красин. Он постарел немного, но был все такой же подтянутый, поджарый.

– Завтра его положат в онкоцентр. Там друг мой завотделением. Сделают все, что возможно, Серафима.

– Мне не надо, что возможно! Мне надо, что невозможно… Нет меня без него, профессор. Просто нет!

Дочку Сима оставила на Марию Ивановну, а Ваню взяла с собой. Жили они у Полины. К Вите Сима приходила дважды в день: еду носила и с врачами разговаривала, пыталась поднять мужу настроение. Зорин почти никогда не оставался один.

Вот она ушла, уложив его спать. Но Виктору не спалось. С ним в палате лежал молодой человек, совсем мальчишка – Игорь. Он решил рассказать свою историю любви.

– А я подумал: ну зачем я ей? Зачем я ей больной, а она такая красавица. Я, Виктор Михайлович, ей письмо написал: мол, так и так, полюбил другую, а ты свободна.

– И она что? – поднялся с подушки Витя.

– Она, к счастью, поверила. Наговорила мне ужасно много обидных слов…

– А ты?

– А я молчал. Я плакать хотел, но я молчал. Потому что зачем я ей больной? Я же обуза. Не надо ей такого. Никого никогда напрягать не надо.

– Ну а если она любила тебя, а ты… Ты сделал ей больно.

– Если бы мы были вместе, а я умер – ей было бы гораздо больней. А так я думаю – забудет меня. И слава богу. И будет ей хорошо с другим… Я люблю, а когда любишь, о другом думать надо, не о себе…

– Что-то ты наворотил, парень! – вздохнул Витя.

– Нет. Я горжусь собой. И это меня ну… согревает, что ли. Она не знает, что я в Москве, здесь, в клинике… И не узнает… Она такая красивая! Я таких больше не видел… И не увижу… Дядя Витя, а у вас жена красивая?

Виктор задумался.

– Я ж вас спросил, дядя Витя!

– Так ты ж ее видел!

– Нет, – не унимался парень, – для вас она красивая?

– Она у меня замечательная, – улыбнулся Витя, – это ж больше чем красивая. Гораздо больше…

Зареванная Ира снова пришла к колдунье. Она узнала про болезнь Виктора, потому что в деревне ничего не скроешь. Именно оттуда пришло ей это страшное известие.

– Что еще тебе надо? – спросила ведьма, увидев Иру на пороге своего жилища.

– Я не хочу! Я не хочу! Он заболел! Это я виновата, я!

– Успокойся. Не вини себя. Давно уже болезнь в его теле. Я только увидела да и рассказала тебе, – спокойно ответила колдунья.

Ира зарыдала еще горче.

– Я любила его! Я думала… думала, что это в шутку, не всерьез. Я не верила вам до конца… Я не знала… Я не хотела плохого!

– Ты верила. Ты хотела. Ты все знала. Не лги себе. Иди, я ничего не смогу сделать. Я не лечу, я только предсказываю.

Ира взорвалась от бессильной злобы:

– Дура! Ты мерзкая дура! Шарлатанка! Дрянь! Он будет жить, будет!

Ира била и крушила все на своем пути – стулья, свечи, статуэтки. Добралась до хрустального шара – грохнула его об пол. А он не бьется.

– Иди домой, – спокойно сказала хозяйка. – Моя бухгалтерия тебе выпишет счет за погром. Но ничего не изменится.

Полина и Сима готовили Вите обед.

– Завтра, после консилиума будут думать: оставить его здесь или отправить на лечение в Германию, – сухо рассказала Сима последние новости.

– Сима, прости, денег-то хватит? – робко задала вопрос Полина.

– Я написала… Пусть продают всех коней. Пусть ферму продают… Если надо – и дом тоже… Деньги переведут в течение недели. Хватит.

В коридоре топтался парнишка лет восемнадцати с беспокойным взглядом, внимательно слушая женщин.

– Кто там? Это ты, Вадюша, пришел? – спросила Полина.

Вадим зашел, поздоровался.

– Здравствуйте, тетя Полли, по-английскому сегодня пять.

– Отлично! Симочка, это мой племянник, Вадик. Сестра прислала учиться в иняз. Первый курс и первая пятерка, потому что мы не очень трудолюбивы, хотя и способны! Вадюша, показал бы ты в выходные Ваньке Москву, пока тетя Сима в больнице. Вот он, наш Ванечка!

– Здрасте! – поздоровался Иван с племянником Полины.

– Непременно, тетя Полли! Вот только коллоквиум сдам! Вань, ты потерпишь?

Ваня кивнул.

Все, что говорил Вадим, звучало как-то фальшиво. Его глазам нельзя было верить, какие-то они были бегающие, недобрые…

Сима про себя отметила это, но, конечно, ни с кем делиться не стала – Ваня мал, Вите не до этого, а Полине про родного племянника такого не скажешь.