Серая Башня

— Я встречался с кураторами норжских агентов и воздействовал на их сознание, внушив им идею претворить в жизнь наш план. Это отняло немало времени — ушло около трёх лет — но в итоге всё получилось. Норжцы начали готовить фиктивный бунт, для отвода глаз, во время которого завербованные ими воры должны украсть королевские реликвии. Норжцы состояли в сговоре с некоторыми дворянами Стаентрада — например, с Северным Бароном — так что немудрено, что Барон был заранее в курсе о грядущих событиях и послал своего человека присоединиться к группе воров, чтобы тот украл для него одну из реликвий — Северному Барону это было нужно для подстраховки.

Дозэф начал издалека, и пока что всё сказанное им мне уже было известно. Больше всего меня интересовало то, что следовало далее.

Он продолжал:

— Один из воров находился под моим влиянием. Так вышло, что три вора стали агентами трёх разных господ: один был верен норжскому императору — Томгар Мечевик, другой — Бальдус — находился под моим влиянием, третий — оказался человеком Хейлгара Дунханда. Когда я проживал у вас, господин, я рассчитывал, что Бальдус передаст мне Камень в тот же день, когда произойдёт бунт во дворце, прямо в столице. Но этому не суждено было случиться — в столице объявились норжские агенты и начали охоту за мной, а также взяли под пристальное наблюдение трёх воров и дворец — и мне пришлось бежать из столицы, чтобы не испортить дело.

— Как норжцы смогли узнать о том, что за их планом стоял ты⁈ Неужели они настолько умные и прозорливые?

Тут в беседу вступила Мэлис:

— Я говорила вам, господин, что у Эриндэля есть собственный зэя-страат. Он, похоже, предсказал события, связанные с бунтом, Башней и Камнем, и Эриндэль послал сюда трёх воинов.

— Да, — кивнул я. — Все три оказались его дочерьми, бастардами-полуэльфами. Все они уже мертвы.

Мэлис довольно улыбнулась и кивнула, затем продолжила:

— И вот они, похоже, и предупредили норжцев.

— Странно! — сказал я. — Зачем им помогать норжцам? Ведь для сторонников Эйрина и Анэйрина предпочтительней, чтобы Камень остался в Башне. Для них так же не выгодно, чтобы Камень попал в руки норжского императора, как и в мои.

Мэлис пожала плечами.

— Причудливые времена рождают причудливые союзы. Вероятно, они надеялись позже отобрать Камень у норжцев, но для начала решили их использовать, чтобы ставить нам палки в колёса.

Вновь заговорил Дозэф, продолжая свой рассказ:

— Итак, мне пришлось бежать из столицы, чтобы не испортить дело.

— Мне ты сказал, что бежал, чтобы не привлекать ко мне внимание норжцев.

— И это тоже, господин, но больше всего я волновался о нашем деле. Мэлис говорила, что одна ошибка легко может всё испортить — и тогда нам ещё лет шесть пришлось бы ждать следующего шанса.

— Это так, — кивнула старушка. — Вероятность будущего, нить которого мы вытягивали из клубка возможностей, была очень хрупкой и нестабильной. Нужно было действовать осторожно. Понимаете, господин, настоящая битва происходила между нами — зэя-страат. Между мной и зэя-страат Эриндэля. И хоть мы и находились на разных планетах, отделённые друг от друга множеством десятков тысяч светило-лет… события здесь, связанные с Башней и Камнем, всецело зависели от нашего противостояния, когда мы выбирали те или иные варианты будущего. У меня были преимущества перед моим соперником с Х’айтрайенборра — он уже сделал свой ход, когда Эриндэль послал сюда своих детей, а я могла делать ещё множество ходов и не была ограничена в действиях, кроме того, я находилась тут, в непосредственной близости от самих событий, а мой соперник пребывал на Х’айтрайенборре — и дальность расстояния, разумеется, ухудшала его восприятие частиц и волн будущего.

— Мы не посвятили вас во многие вопросы, господин, — извиняющимся тоном сказал Дозэф, — потому что Мэлис утверждала, что ваша осведомлённость может всё испортить.

Я вздохнул и потёр лоб.

— Ну хорошо… Я не понимаю, как это возможно… как моя осведомлённость могла что-то испортить… но поверю Мэлис. В конце концов, ваш план удался, и Камень у нас. А значит, вы были правы. Мэлис была права.

Прав тот — кто победил. Тот, кто проиграл — ошибался. Всё обстоит так и только так, и никак иначе. Победа — это всё. Реальный материальный результат — это всё. Ничто другое не имеет значения. Таково Lei’ho Dravuka-Hein («Принцип духа войны»).

Дозэф продолжал: