Серая чума

Каждого из новобранцев приставили к одному из паладинов-стариков — первые три-четыре года молодые паладины будут перенимать опыт у мудрых ветеранов. Отправлять необстрелянных юнцов в свободное путешествие было бы верхом неблагоразумия — их обучение окончено, но практики пока что недостаточно. Вот ее они и будут набирать под наблюдением и руководством старших товарищей.

За посвящением новобранцев последовали другие мероприятия. Церемония за церемонией, обряд за обрядом, ритуал за ритуалом. Времени оставалось мало, а успеть надо было так много! Ведь Серебряные Рыцари впервые за многие века отправлялись в поход за пределы Каабара — в другую вселенную!

Паладины изо всех сил старались, чтобы Четвертому Посланнику понравилось у них в гостях. На человека, сразившего самого Близнеца, смотрели с таким благоговением, что даже непрошибаемый Креол слегка смутился. К страху и уважению он привык и относился к ним, как к должному, но боготворить его раньше не боготворили. Паладины не кланялись, не расшаркивались, в голосе не было слышно лести, но смотрели они так, что сразу можно было понять — прикажи им Креол перерезать себе горло, не задумаются ни на миг. Вероятно, так смотрели на своего повелителя асассины Старца Горы.

Уже смеркалось, когда Креол в сопровождении лода Гвэйдеона вошел в келью Великого Магистра Ордена. Точнее, кельей это помещение только называлось — на самом деле оно представляло собой уютный кабинет, совмещенный со спальней. Огромное окно выходило на фасадную площадь, позволяя Великому Магистру с удобством обозревать происходящее снаружи.

Лод Нэйгавец восседал в комфортном кожаном кресле. В камине пылал огонь, а правая рука Великого Магистра лежала на пухлом томике — священный Астаро. Креол мгновенно понял, почему этот человек никогда не покидал здания — лод Нэйгавец оказался калекой. У него отсутствовали обе ноги и часть живота — лишь целительское искусство паладинов и непререкаемая вера в свою богиню поддерживали его в живых.

Девяностолетний старик с длинными седыми волосами и светящейся плешью, похожей на монашескую тонзуру, был облачен в легкую тонкую накидку, а возле кресла стояло сложное приспособление, похожее на помесь детского стульчика с инвалидной коляской. С помощью этой штуковины лод Нэйгавец перемещался по комнате.

За ее пределы он не выходил уже несколько лет.

— Святой Креол, я рад видеть тебя в моей скромной обители, — надтреснутым голосом произнес Великий Магистр.

В его голосе все еще слышалась ушедшая мощь. Бывший Генерал до сих пор помнил былые походы и битвы. Взгляд Креола переместился левее — возле кровати расположились несколько хитроумных снарядов и тренажеров, приспособленных специально для безногого инвалида. Лод Нэйгавец упорно не желал смиряться с увечьем и по мере сил поддерживал в хорошей форме обрубок, оставшийся от тела. Несмотря на более чем преклонный возраст, он по-прежнему выглядел сильным и ловким.

Впрочем, большинство паладинов до самой смерти остаются воинами высшего класса.

— Оставь нас, лод Гвэйдеон, — попросил лод Нэйгавец.

Генерал чуть наклонил голову и тихо затворил за собой дверь. Два старика — Верховный Маг Шумера и Великий Магистр Ордена — посмотрели друг на друга. Маг пододвинул себе кресло и уселся напротив паладина. Две пары серых глаз скрестились взглядами.

— Подумать только, Генерал… — усмехнулся лод Нэйгавец, глядя на дверь, закрывшуюся за лодом Гвэйдеоном. — А ведь я по сей день помню, как посвящал этого мальчишку в паладины…

— С тех пор прошло немало лет… — задумчиво произнес Креол.

— О да, уже четыре десятка… Тогда Генералом был я… и мои костыли были тогда еще при мне… Мы ведь с тобой, кажется, сверстники, святой Креол?…

— Мне девяносто четыре.

— Ну, почти. Мне девяносто один, — усмехнулся лод Нэйгавец. — Удивительно, что я до сих пор жив — не спешит что-то Пречистая Дева меня призывать… Что ж, пусть пока лод Гвэйдеон помашет мечом, а я уж посижу в этом кресле…

Креол растянул губы в понимающей улыбке. После смерти Великого Магистра его место занимает Генерал, а паладины избирают из своих рядов нового военачальника. Мирный и военный лидеры. Однако Генералы, как правило, не стремятся продвинуться по служебной лестнице — лод Гвэйдеон искренне желал лоду Нэйгавецу еще долгих лет жизни, отнюдь не желая менять боевое седло на кресло у камина.

Лод Нэйгавец отличался бледной кожей — он родился в Зукабе, а там все бледные и сероглазые. Точнее, родился он там, где сейчас королевство Клюв Ястреба, но тогда оно тоже было частью Зукабы. Это потом уже лорд Юрвеллин Дай, приемный сын старого короля, управлявший южной провинцией, поднял бунт и сумел отделиться от метрополии. А спустя три года маркиз Родарик Охото вместе со всей семьей сел на корабль и отбыл на юг — в королевство Миуни. Отец лода Нэйгавеца не ужился с новым правителем.