Наверное, нужно зайти в Отдел, отчет написать. Получить командировочные. Вот только лицо Игнатского не желает всплывать в памяти, да и лица остальных тоже, и вообще, Питер кажется каким-то нереальным и мертвым после яркого греческого солнца, и пахнет он мокрым асфальтом, а я уже привыкла к запаху травы…
- А ты бы правда нас окунула? – полюбопытствовал Веслав. Он не выглядел огорченным пропавшим поединком.
- Вообще, это уровень следующего семестра, - честно призналась я. Алхимик развеселился еще больше, и теперь я встревожилась: - Что такое? Ты ему на прощание никакого яда на спину не набрызгал?
- Яда? Да ну, зачем. Вот «Ниагары» капнул. На добрую память, ха…
Путь Йехара в новом мире начнется отнюдь не идиллически.
С алхимиком мы разошлись у входа в Отделы – по сей день не понимаю, как по дороге я умудрилась не нарваться хоть на ту же «Ниагару». Может, потому что мне не хотелось говорить, я рассматривала сине-серый Питер и напрягала все силы, чтобы не отстать от спутника. Заговорила, только когда перед носом замаячила знакомая дверная ручка Канцелярии.
- Ты ведь Зевея слышал? Он прорицал, что мы никогда не увидимся.
Алхимик – он уже приоткрыл дверь своего Отдела – досадливо обернулся:
- Ну?
- На нас с тобой это тоже распространялось?
- Ну, при условии, что он не ошибался.
Я не стала протягивать ему руку, он бы не оценил. Кивнула и заметила:
- Надеюсь, ошибся.
Алхимик хмыкнул и пропал внутри.
Я вошла в пустынный холл, внутренне сжимаясь, готовясь услышать вопль вахтерной, и думала о том, что, в сущности, я бы не хотела видеться с алхимиком часто, скажем, пить с ним чаек по четвергам. Просто мне хотелось, чтобы на горизонте хоть изредка появлялся кто-то, кто может подтвердить: все невероятное, что было, – не следствие слишком тяжелого ужина и слишком большого количества пар по теории стихий. Кому можно сказать: «Слушай, а вот помнишь…»
Хоть одному – потому что с остальными-то мне увидеться теперь точно не светит.
Ох, знала бы я в тот день, как капитально могут ошибаться боги…