Серая эльфийка (Эльфийка Серого)

Тот напрягся, и, кажется, готов был метнуть в меня кинжал. Понимаю его: такого не прощают. Поэтому, предвидя такую ситуацию, я заранее предупредил лучников на наблюдательном посту. Не успел десятник Далотиатуса дёрнуться, как по моему сигналу две стрелы пронзили его сердце.

— Остальные плескаются в воде. Сделайте так, чтобы их тоже не стало, — приказал я решить судьбу других "виновных" эльфов.

Через минуту на озере раздался звук спускающихся с тетивы стрел, потом последовали сдавленные крики, плеск, и тишина. Багровые пятна крови постепенно растворились в воде. Испуганные предсмертными воплями "предателей", птицы вновь защебетали. А единственный свидетель — мальчишка, удивший рыбу недалеко от места расправы, дал такого стрекача, что забыл не только улов, но и новые снасти. Метко пущенный вслед человеческому детёнышу тонкий деревянный стержень прекратил отчаянную попытку сбежать. В смерти ребёнка тоже обвинят не нас — ведь наконечник и оперение у поразившей его стрелы орочьи.

— Соберите головы "предателей", — крикнул я вдаль, — нам их ещё предъявлять в суде.

— Цветаниэль! — тихо произнёс Занзир.

— Что Цветаниэль? — не понял я.

— Она была из моего клана. Единственная из магов. Не дам порочить это имя. Мне и так достанется за её смерть. Архимаг пророчил её в преемницы. Такие самородки не каждый век рождаются.

— Значит она единственная, кто не шагнул назад. И благодаря этой смелой эльфийке нескольким тёмным удалось вырваться из купола. Более того — только с помощью Цветаниэль Дракону удалось разрушить структуру силовой сети. Она вообще герой! Это все подтвердят.

Занзиру этот вариант понравился:

— Ох, и скользкий ты тип, Ахаар. Надо же, как всё перевернул. В подлости даже дроу переплюнешь. Не хотел бы себе такого врага.

— Вот и дружи со мной!

Вдруг со стороны берега донёсся радостный крик:

— Цветаниэль! Цветаниэль, нашлась!

***

Староста Фатун. Сегодня годовщина. Тридцать лет назад орки утащили мою жену и дочь. В то время я был молодым, сильным и единственным грамотным в деревне. Меня поэтому тогда и выбрали старостой Заозёрья. Пир закатили знатный, пригласили гостей из соседних сёл.

Изрядно выпили вина и начали традиционный спор, чей глава лучше. В шутку конечно. Но соревнования устроили серьёзные. И поскольку не бабское это дело — отправились с мужиками на недавно скошенное пшеничное поле.

Первый тур я проиграл: служивший когда-то в королевской страже староста Дубравушек в бою на мечах победил и меня и Орлина из Кочетовки. Второй тур остался за мной: читал и писал я на порядок быстрее оппонентов. Потом победил Орлин, обставив нас в плетении корзин. В четвёртом я надеялся вырваться вперёд в прямом и переносном смысле: предстоял конкурс по бегу. Зная, кто является самым быстрым в округе, сначала хотели сразу же победу присудить мне и перейти к следующему конкурсу. Но я возразил, что так несправедливо. Затем перетягивали канат, доили коров и выполняли ещё уйму заданий. Между турами обязательно полагалось выпить чарку. А в заключительном двадцатом — это действие вообще являлось одним из элементов конкурса. В общем, изрядно уставшие, но довольные мы вернулись в… горящую деревню.

Не знаю, совпало это тогда или орки специально поджидали удачного случая. Но, воспользовавшись отсутствием мужского населения, зелёномордые совершили набег. Угнали скотину, забрали запасы зерна и, кого смогли поймать, утащили в рабство. Большинство женщин вовремя сориентировались и скрылись с детьми в лесу. Туда степной народ не суётся — боится эльфов.

Мы подоспели к самому концу, когда последний, отставший от своих орк перекинул через седло пленницу и проскакал мимо остолбеневших от неожиданности нас, вслед удалявшейся орде. Женщина вскрикнула, и я узнал голос моей Тланы. А потом заметил, что она крепко прижимает к себе драгоценный свёрточек — нашу крохотную Олику. Девочка громко плачет и не понимает, куда, зачем и почему её везут. Мать стснула зубы и напрягла до судорог руки, боясь выронить от тряски бесценное сокровище.

Мгновенно я отрезвел и кинулся следом. Коня мне, конечно, не догнать, но животное обременено тяжелой ношей наездника, пленников и набитых награбленным седельных сумок. Такой скакун от меня — лучшего скорохода баронства, не уйдёт. Орк заметил меня и пришпорил гнедого. Я не отставал и даже понемногу сокращал дистанцию. Жена тоже увидела погоню, и, как могла, пыталась мешать ироду: вырывалась, стучала ногами по коню, визжала. Олика также запищала громче. Тогда Орк резко стукнул рукояткой меча Тлану по голове. Она замолчала и бездыханно повисла, всё еще прижимая дочь. Это удесятерило мои силы. Издав звериный крик, я помчался быстрее северного ветра.