Серая эльфийка (Эльфийка Серого)

— Думаю, можно попытаться создать межмировой телепорт уже во время следующего новолуния, — заявила тёмная эльфийка.

— Ничего не выйдет: ведь это будет не последнее, а уже первое в наступившем две тысячи двенадцатом году, — разочарованно напомнил я Теоларинэ. Как она могла такое упустить из виду? Перехвалил что ли?

Но «мисс хитрость» снова оправдала титул, преподав очередной урок «племяннику»:

— На Земле не все народы отмечают наступление нового года первого января.

Вдруг я почувствовал себя таким глупым по сравнению с этой нимфой, пришедшей из «преданий старины глубокой». Вторая догадка словно выбила землю у меня из-под ног: все те чувства, которые она якобы ко мне питает, могут запросто оказаться сложной многоходовой игрой. Мастерство обмана Теоларинэ оттачивала даже не веками, а тысячелетиями. Но тогда зачем эта игра? Нет, не верю — Теона искренна со мной.

— Некоторые страны отмечают новый год по лунному календарю, — упёрлась красивыми глазами в потолок и затараторила наизусть энциклопедическую статью светлая «отличница»: — Например, Вьетнам празднует его по лунно-солнечному. Он называется Тэт и отмечается в первый день первого лунного месяца в первый сезон нового года. А дата нового года по восточному календарю передвигается из года в год между 20 января и 20 февраля.

— О! Это нам подходит! — хлопнул в ладоши гном.

Но Цветаниэль не думала останавливаться, пока не выдаст всю информацию. Заложенное в крови соперничество с тёмными эльфами стимулировало девушку на демонстрацию собственного преимущества (хоть в чём-то) похлеще любого допинга:

— Иранцы и те, кто использует в быту иранский календарь, отмечают новый год двадцать первого или двадцать второго марта — в день весеннего равноденствия. Еврейский праздник Рош Ха-Шана — (глава года) отмечается спустя сто шестьдесят три дня после Песаха (не раньше пятого сентября и не позже пятого октября). Бенгальский Новый год — четырнадцатого апреля. Для казахов…

Договорить эльфийка не успела — я схватил её в охапку и по примеру Теоны радостно закружил по комнате. А потом уже от себя лично чмокнул в щёчку.

— Ты чудо! Красивое маленькое ушастое чудо! Всего лишь месяц, может два — и Светочка дома! Конечно, если соответствующе подготовимся.

Краем глаза заметил, как нервно вздрогнула тёмная во время поцелуя. Хороший признак — не ревность, но что-то похожее. А после её тирады: «Посмотри, Базирог, какие всё же люди неблагодарные! Энциклопедию с Цветаниэль читали вместе, но ведь именно я вспомнила и подсказала способ скорейшего открытия Врат. И что в итоге? Вся слава ей! За то, что наизусть протарахтела разжеванное и сунутое в рот?», окончательно убедился, что не безразличен Легенде.

— Солнышко, ты тоже моё длинноногое чудо — не менее красивое и не менее ушастое! — тут же обнял я Теону и, не давая опомниться, облобызал.

Ох, как приятно ощущать жаркий ответный поцелуй. Тут же томное дыхание и прижатая к моему телу девичья грудь начали сводить с ума. Чувствую неловкость перед невольными зрителями и пытаюсь отстраниться. Но чертовка не отпускает, а наоборот, сильнее прижимает к себе. Затем входит в мой рот языком. Теряю контроль над собой и отвечаю тем же. Спустя несколько секунд, показавшимися вечностью, мы всё же отстранились друг от друга. Напоследок девушка укусила меня за нижнюю губу и улыбнулась. В бездонных озёрах её прекрасных глаз читается чувство. То самое — самое главное. Ради таких моментов и стоит жить.

* * *

Теоларинэ. Что я делаю? Опять сама себя не узнаю. Пропустила мимо ушей «солнышко» и даже не возмутилась, не наказала Вотара. Наоборот, сама набросилась на него словно наивная деревенская дура, сбежавшая на танцы после двухнедельного домашнего ареста. Не понимаю, что со мной? Неужели любовь? Нет, это невероятно, неправда!

Гляжу на Цветаниэль — та опустила глаза.

Да, Вотар испытывает ко мне влечение, как абсолютно все самцы его расы. Это давно известная особенность старшего народа, за которую человеческие женщины нас тайно (в открытую ума хватает молчать) ненавидят. За свою жизнь я настолько к этому привыкла, что воспринимаю, мужское обожание, как само собой разумеющееся.