Серая маска

Чарлз знал, что по комнате расхаживает именно Фредди. Он помнил, что поднялся по железной лестнице, что Фредди поднял жалюзи и открыл ему дверь. Что же было дальше, черт возьми? Что-то связанное с Маргарет. И с Серой Маской. Он вдруг необычайно отчетливо увидел кабинет так, как он выглядел со стороны двери, ведущей на железную лестницу. Увидел комнату и Фредди Пельхама, который целился в него из пистолета, увидел холодные глаза убийцы. Видел, как движется палец Фредди. Яркая, четкая, застывшая картина. Она то возникала, то исчезала, и по мере этих приходов-уходов Чарлз начинал вспоминать.

Он дошел до двери, оглянулся, увидел Фредди и бросился на пол, а Фредди выстрелил. Пуля задела правую часть головы, и он отключился. Фредди связал его и затащил за диван, потому что должна была прийти Маргарет. В этом пункте воспоминаний голова окончательно прояснилась. Он услышал, что Фредди Пельхам идет к нему. Диван отодвинулся немного, и Чарлз увидел глаза Фредди…

Это Фредди? Фредди Пельхам? Чарлз во все глаза смотрел на незнакомца, имевшего черты лица Фредди Пельхама, одежду Фредди Пельхама. Но это не был тот Фредди, которого все знали как глуповатого, дружелюбного малого, над которым все посмеивались и которого все любили, который вечно надоедал своими воспоминаниями. На Чарлза смотрели твердые, безжалостные глаза, жестокий рот растянулся в улыбке. Голосом четче и тверже, чем у Фредди, он произнес:

— Так ты не умер? Тем хуже для тебя.

Чарлз мог только смотреть. Улыбка Фредди возбудила в нем такую ненависть, что ему казалось, он взорвется.

Фредди кивнул.

— Начинаешь понимать, какого свалял дурака? Изумительно, правда? Вспомни, сколько раз ты смеялся за моей спиной, как был со мной мил, как снисходителен ради Маргарет. Понимаешь теперь, каким все время был непроходимым дураком? Жаль, не могу вынуть кляп, хотелось бы послушать, что ты скажешь. Возможно, попозже и в более уединенном месте — боюсь, это будет уже не здесь, но я с Удовольствием послушаю, что ты скажешь. Кажется, тебе не слишком удобно, но тут уж ничем не могу помочь.

Держась за спинку дивана, он смеялся, слегка раскачиваясь.

— Дорогой мой Чарлз, ты не представляешь себе, как по-дурацки выглядишь! Я в восторге, что ты серьезно не пострадал. Если тебя тревожит рана, умоляю, не беспокойся за нее. Пустяки, чуть содрана кожа. Не можешь себе вообразить, как я доволен, потому что с наслаждением кое-что тебе выскажу. Я тебя всегда не любил. Во-первых, ты имел наглость восхищаться Эстер. Во-вторых, к этому добавлялось еле прикрытое презрение ко мне. Когда я разбивал вашу помолвку, то сочетал приятное с полезным. Надеюсь, ты понимаешь, кому обязан удовольствием быть публично отвергнутым накануне свадьбы? Мне.

Чарлз справился со слепой яростью. Он остановил на Фредди взгляд, полный презрения.

— Маргарет рассказала тебе, что увидела часть моего письма. Естественно, я не мог рисковать — после свадьбы она могла рассказать тебе и о том, что было в письме. Я не знаю, сколько она прочла, да это и не важно, любая его часть не предназначена для обнародования. Таким беспечным я не был ни до, ни после, иначе я бы не продержался так долго. За двадцать лет ты первый догадался, что Серая Маска — это я.

Имя искрой упало на те зыбкие картины, что появлялись и исчезали в голове Чарлза. Вспышка осветила все темные места. И в ее свете Чарлз прочел свой смертный приговор. Видимо, это как-то отразилось в его глазах, потому что Фредди засмеялся.

— А, понял? Поразмышляй еще немного.

Он исчез, прошел к окну и сразу вернулся.

— Маргарет подходит к саду. Теперь пойми, пожалуйста, вот что: если ты издашь малейший звук, если ты хоть как-то привлечешь ее внимание, я буду стрелять, но не в тебя, а в нее. Ни секунды не сомневайся, я не блефую. Когда дело касается моего бизнеса, я могу убрать любого. Вообще-то я ее не люблю, так же как и тебя, и если ты дашь мне повод стрелять, это будет очаровательно. Шуми сколько хочешь. Можешь ударить по ножке дивана, например. — Он нагнулся и пошлепал Чарлза по щеке.

Раздался стук в балконную дверь. Диван был тут же задвинут на место, и послышались удаляющиеся шаги.

Чарлз лежал тихо. Фредди сделает то, что сказал, в этом нет ни малейшего сомнения. Он лежал абсолютно неподвижно. Отворилась балконная дверь, и до него донеслись голоса Маргарет и Фредди.

— Как мило с твоей стороны, дорогая, очень мило. Я думал заглянуть к тебе, но время поджимает, ужасно мало времени, я еду завтра утром, знаешь ли, я боюсь, не успею упаковаться, я в этом не силен, знаешь ли, никогда не умел и теперь уж не научусь.

— Может, помочь?

Голос Маргарет, усталый, нежный и ласковый, отозвался в Чарлзе невыносимой болью. Он видел только две темные стены вокруг себя и свет сверху, но он сердцем знал, как Маргарет при этом выглядит: бледная, у нее темные круги под глазами, но все равно прекрасная. Она все так же добра к этому ничтожеству, к дьяволу, который насмехается над ней и будет «очарован», если получит повод для убийства.

Маргарет опять заговорила: