Серая мышь

Я помню, что после того, как узнала об этом, всю ночь прорыдала в подушку. Я так ни разу и не решилась к нему подойти. Но то, что не случилось, стало самой страшной пыткой для такой неопытной дурёхи, как я. Он женился и перевелся на заочное отделение, а я надеялась ещё хоть один разок хоть мельком увидеть его. Услышать его голос. Воображала, что могло бы быть, если бы заговорила с ним. Теперь-то знаю, что ничего хорошего. Если учесть какие мужики в действительности ценители красоты и выдающихся форм.

Один из них сейчас сидит в кабинете и подозрительно молчит. Ещё и сотрудники из других отделов донимают, когда я верну им утвержденные шефом накладные? Работа же стоит, мать его так. Поэтому между грёзами о боге времен моего студенчества и вполне приземленным и злым генеральным директором, коим являлся Войцеховский, я выбрала всё-таки злого ген. дира.

— Олег Викторович! — Имя отчество, кстати, два раза пришлось повторить, прежде чем этот внезапно одичавший зверь подал признаки жизни и рявкнул:

— Войди!

Чего разорался-то?

— Олег, ты уже поставил свою подпись..? — слова застряли в горле, когда увидела стопку листов, оставленную на его столе и начальника прожигающего меня убийственным взглядом. Сейчас пойду и заберу. Не сожрет же он меня.

С минуту молча сверлил меня взглядом, пока я собирала бумаги в стопку. Сам в кресле развалился, а я краснела как идиотка.

— Подойди!

Я чуть не подпрыгнула от этого командирского тона. Почувствовала себя зверушкой, которую подзывает дрессировщик. Подойдешь — на сахарок. Не подойдёшь — получишь по заднице. Меня если честно, что гипотетический пряник, что кнут полученные от Войцеховского в трепет приводили. И хоть убей, не могу объяснить причины такой реакции.

Подошла к нему и встала перед его креслом, как нерадивая гимназистка перед учителем. В горле пересохло и даже губы сухими казались. Непроизвольно провела по ним языком и на лице моего начальника появилась насмешливая улыбка.

Шумно выдохнула и дернулась, потому что его руки внезапно оказались у меня под юбкой. Он притянул меня за бедра обратно, причем не остановился, пока его ладони проделав путь по моим ногам до самого пояса, не зацепили край колгот. Резко дернул их вниз и стянул к туфлям.

— Ты секретарь, Настя. Лицо компании. И не имеешь права разгуливать по офису в драных колготах.

Ехидно заявила мне эта морда, и рванул к себе на колени. Я думала, я его убью в этот момент. Мало того, что сам их изодрал, так ещё и нашел повод придраться!

Начальник тем временем успел сбросить с меня туфли и избавил окончательно от последствий своего утреннего стремления совратить меня прямо на рабочем столе.

— Олег Викторович! — процедила я сквозь зубы. Не столько от злости, сколько потому, что его рука у меня под юбкой доставляет существенный дискомфорт. Того и гляди совсем потеряю голову. — Это переходит все границы!

— Я с тобой вообще никаких границ не замечаю, Настя. Может, хватит надо мной издеваться?!

— Я не понимаю, — выдавила я и попыталась сжать ноги. Мать тебя так, да это ещё вопрос кто над кем издевается, когда его пальцы непонятно что вытворяют с моей промежностью. — Я закричу. Если не остановишься.

Я итак из последних сил сдерживаюсь. А он только ухмыляется. Самодовольно! Так самодовольно, что бесит!

— А ты кричи, малыш. Громко. Так чтобы все услышали и прибежали сюда. А потом пусть твои свидетельницы на свадьбе расскажут твоему жениху, как ты позволила мне трахнуть себя прямо на моем столе.

— Я не позволила! — пискнула я и попыталась убрать его руку. Размечталась! Это только удвоило его усилия, а мой протяжный стон заглушила его шея.

— Тогда как ты объяснишь, почему твоё обручальное кольцо оказалось у меня? — с усмешкой продемонстрировал мне кольцо Войцеховский. Вертит им между пальцев как безделушкой, ещё и рассмеялся, стоило мне потянуться за ним. — Хочешь забрать — заслужи!

Мне к тому времени уже стало абсолютно наплевать на это кольцо. Я хотела только одного. И Войцеховский прекрасно понимал моё состояние. Смёл бумаги со стола, которые тут же разлетелись на пол эффектным веером, а вместо них на деревянную столешницу уложил меня. Лицом вниз.

— Олег, — захотелось застрелиться. И не потому, что он повел себя со мной как с вещью. ЕГО вещью! Которую он может трахнуть в любой момент. А потому что я жду, когда меня поимеют на этом чертовом столе. И хочу этого. Юбка задрана до пояса, белье даже не могу сказать, когда и куда делось, и начальник пристраивается сзади. Пытаюсь заглушить свои стоны рукой. Не знаю, насколько у меня это получается.

В последний момент он склоняется ко мне и ехидно спрашивает:

— Тебе хорошо?

Мне так хорошо, что хочется материться. Причем одно конкретное матерное слово могло бы охарактеризовать всё мое состояние. Умеет же он это делать. Доводить меня до высшей точки. И не только кипения. Последние несколько толчков и мир взрывается для меня, заставив на минуту забыть, где и в какой позе я нахожусь. Ещё через несколько толчков ко мне присоединяется мой начальник. Смеется, потому что я до сих пор не могу прийти в себя.