Серая мышь

— Доедает спагетти, сейчас выпьет кофе — и готов.

Спускаюсь вниз, Тарас из большой чашки мелкими глотками отхлебывает кофе, глаза его полузакрыты от наслаждения, голова откинута на спинку стула. Увидев меня, он, не меняя положения, говорит, чередуя слова с глотками кофе:

— Вообще, папа, должен тебе признаться, наш приблудыш — презабавная кошечка, и я рад, если она приживется у нас. Однако сейчас самая большая проблема вырвать ее из цепких объятий твоей внучки. У меня мало времени, поэтому даю тебе на эту операцию одну-две минуты.

— Почему именно мне? — возмущаюсь я, глядя, как Юнь нежно поглаживает мурлыкающую кошечку.

— Потому что, как тебе известно, я не терплю женских слез, а истерик тем более...— глядя на дочь, отвечает Тарас.

— Как будто я их терплю,— ворчу я, но понимаю: разговоры бесполезны, только зря убьем время. На душе у меня потеплело — все в доме, в том числе и сын, знают: никого так не любит и не слушается Юнь, как меня; а все потому, что она умненькая девчушка, умеющая разобраться, кто обманывает, а кто говорит правду и всегда бывает с ней справделив. Мне и сейчас не хочется обманывать ее, и я говорю:

— Юнь, моя дорогая, пора кошечку везти к врачу, иначе ее заберут у нас.

— Почему?

— Потому, что кошечкам, как и людям, нужна прививка, нужно записать ее в книгу.

— Зачем?

— Чтобы все знали, где она живет и кто у нее хозяйка. Мы так в книге и запишем — ее хозяйка Курчак Жунь Юнь.

— А без кошечки разве нельзя записать?

— Кто же нам поверит, если мы не принесем ее?! Скажут, выдумали вы все, никакой кошечки у вас нет.

Жунь Юнь подумала, сморщив по-взрослому свой узкий лобик, погладила котенка и протянула его мне.

— Я буду ждать, я не лягу спать, пока ты не вернешься.

Тарас, в отличие от своих сестер, вел свой «крайслер» хоть и быстро, но как-то степенно, не суетясь и не дергаясь, я бы сказал, даже величественно, гордо поглядывая вокруг, словно он был хозяином этих дорог; порой казалось, что полицейские на автострадах и перекрестках собираются отдавать ему честь, как при виде автомашины мэра города. Но это не мешало Тарасу всю дорогу разговаривать со мной и даже спорить; причем он мог легко переходить от самых незначительных тем до политических, больше всего его интересовали, конечно, экономика, бизнес, биржа, законы технического прогресса и прочие вещи, в которых я профан.

Мы выехали на главную трассу Йонг, откуда нам следовало повернуть в северную часть города, там в одной из улочек стоял коттедж ветеринара, обслуживающего всех котов нашего дома, в том числе и поныне здравствующих толстого ленивца Фила и задиры-воришки Дана. Но Тарас повернул свой «крайслер» на юг и стал пробираться среди потока машин на автостраду.

— Кажется, не туда...

— Туда,— сказал Тарас.

— Не везешь ли ты меня в Оквилл?

— Ты, папа, прекрасно ориентируешься, именно туда мы едем. Там у меня есть знакомый ветеринар.

— Стоит ли того кошечка, чтобы ее везти в другой город?

— Ехать к твоему ветеринару обойдется дороже,— мне все равно надо заскочить в Оквилл, там у меня дела на заводе Форда.

— А ты подумал о том, что у меня нет времени, чтобы тратить его на ненужные поездки? Лучше бы я поехал автобусом.

Тарас поглядел со снисходительной улыбкой; так смотрят на ребенка или старика с причудами.

— Ой, папа, я был бы счастлив, если бы у меня было столько свободного времени, сколько его у тебя.

— Ты никогда не поймешь меня,— грустно сказал я. Не хотел я объяснять сыну, что мы оцениваем время по-разному: Тарас — по занятости, а я по тому, сколько мне осталось жить на земле и что я за это время успею сделать.

— Вообще мне не очень нравится наш котенок, уж слишком он хлипкий, не болен ли он? — заметил Тарас. И тут же переключился на другое. Вдали показалось плоское здание завода с высокой серебрящейся башней, на ней красная кричащая реклама «ФОРД» — ее видно далеко и отовсюду. Завод Форда в Оквилле занимает огромную территорию — почти в сорок акров, все цеха в нем под одной крышей.

— После того, как мы заключили с американцами «автопакт», теперь каждый восьмой канадец работает в автомобильной промышленности,— объяснил мне Тарас.— Мы сегодня одна из самых крупных автомобильных стран.

— Все равно наша автомобильная промышленность зависела и всегда будет зависить от американской,— высказал я свое мнение.

— Не скажи! Так было до этого пакта. Канадское автомобилестроение возникло как филиал американской автомобильной промышленности на севере. И все же условия развития этой отрасли существенно отличались от тех, в которых материнские компании действовали у себя дома. Канадский таможенный тариф обеспечивал довольно эффективную защиту автосборочного производства и значительно в меньшей степени — выпуска частей к автомобилям. Поскольку же американский таможенный режим практически исключал массовый доступ канадской автомобильной продукции на рынок Штатов, канадская промышленность была обречена на мелкосерийное производство, ориентированное в основном на внутренний рынок.