Серая мышь для королевы

Антон на автомате повернулся в сторону окна, убедился в правоте сестричкиных слов, но к чему эти метеорологические доклады, не понял.

– И что?

– Можно на велосипедах покататься, – предложила Ленуся.

Между прочим, очень хороший способ привести в порядок мысли и чувства – проветрить их во время долгой прогулки на свежем воздухе. И Антон не стал возражать:

– Собирайся, если так хочешь.

Но Ленуся не метнулась мгновенно в свою комнату, а по-прежнему выжидательно смотрела на брата.

– Чего еще?

– Ну-у-у, – протянула Ленуся. – А разве мы не позовем Катю и Сашу? – И добавила для конспирации: – Как обычно.

Антон тоже придал лицу безучастное, независимое выражение:

– А что, обязательно?

Ленуся слегка озадачилась и напомнила:

– Так мы же всегда вместе с ними. Я уже привыкла.

Если честно, Антон тоже привык. С Катей. Бегать, кататься, проводить время. И все планы выстраивались, заранее подразумевая это условие – вместе, и воплощались спокойно и складно, без многословной болтовни, без лишних переживаний. Поэтому странно было произносить, особенно обращаясь к Ленусе:

– А сегодня придется без них.

Сестренка еще больше озадачилась, а потом, догадавшись, изумленно выдохнула:

– Ты что, с Катей поссорился? – И, поняв, что из-за случившегося она не увидится с разлюбезным Сашечкой, возмутилась: – Ну ты, Антоша, вообще! Нет, ну надо же было придумать! Как с Катей можно ссориться? Она же такая… все понимает и все прощает. А ты… ну… слов нет.

– Так помолчала бы! – не сдержался Антон.

Будто он сам, без сестренкиных праведных воплей, не осознавал неправильности случившегося.

Еще разобраться бы до конца, что же все-таки случилось. Почему внезапно поменялось Катино отношение? Они ведь даже не ссорились в обычном смысле этого слова, не было ни разногласий, ни обид. Просто Катя сказала: «Отвали!» И с тех пор ни видеться не хочет, ни разговаривать. Почему?

Так и стоит этот вопрос перед глазами. Антон пытается на него ответить, но ничего не получается. Он не любит, когда неясно, когда нет ответа. А тут еще сестренка вылезла с обвинениями…

– Тебя-то это как касается?

– Так и касается! – не смутилась Ленуся. – Ты же мой брат, и я за тебя переживаю.

Антон смерил сестренку снисходительным взглядом:

– Да ладно. За себя ты переживаешь. – И тут же смягчился, хотя насмешливость в голосе осталась: – Но ты ведь можешь сама своему Сашечке позвонить и пригласить его покататься.

– Саша-то здесь при чем? – вознегодовала Ленуся, пряча за праведным гневом смущение.

– А раз ни при чем, – подловил ее Антон, – так иди, собирайся.

Ленуся поморщилась, капризно повела плечом.

– Да ну. Расхотелось что-то. – И указала на окно: – Вон и погода портится. Тучи ползут. Лучше схожу к Насте в гости. Она меня как раз звала.

Правильно. Пусть идет к Насте, а не лезет не в свое дело, не строит взрослую и проницательную. А Антон – на улицу. Без Ленуси, без велосипеда. Просто побегает.

Двигаться гораздо комфортнее, чем сидеть и раздумывать. Размеренность бега успокаивает, от равномерной тряски мысли падают на свои места: умные к умным, глупые к глупым, а все лишнее отсеивается. Ну а смутное становится ясным и понятным.

В карман – мобильник, в уши – наушники, и внешний ненужный гул окончательно отсекается, и ты сам в себе, а тело работает само по себе. Натренировано оно, приучено.

На школьный стадион Антон не повернул, решил пробежать по улицам, но недалеко от дома напоролся на Катю.

Напоролся, конечно, не слишком подходящее слово. Слышится в нем что-то отрицательное. А Антон, если откровенно, был рад случайной встрече.

В школе поговорить не удавалось, на телефонные звонки Катя отвечала коротко и однообразно: сейчас некогда, извини, Антоша, не до пустой болтовни.

Как будто Антон хоть раз болтал впустую.

– Катя, привет! – произнес Мажарин, и уже по голосу стало понятно, что настроен он решительно.

– Привет! – бесстрастно откликнулась Катя.

– Может, поговорим все-таки?

– А смысл?

– Смысл? – переспросил Антон со значением. – Просто я понять хочу, что случилось. Ты на меня обиделась?

Катя тихонько вздохнула, как будто устала:

– Обиделась – не обиделась. Какая разница? Ну будем мы и дальше пару изображать. Кому это надо? Неужели тебе?

Антон промолчал. Не то чтобы ответить было нечего. Может, и нашлось бы, что сказать, но потом, попозже. А так, сразу, не мог он полностью осмыслить Катины слова.

– Мажарин, сам посуди, – продолжила Катя, – ну какая из нас влюбленная пара? Уж себе-то чего врать? Все это время мы были просто друзья-приятели. И знаешь что? – Она заглянула Антону прямо в глаза, серьезно и внимательно. – Если хочешь, чтобы так и дальше оставалось, больше не заводи подобных разговоров. А лучше совсем ко мне не подходи. Хотя бы пока.

Антон не сдержался и все-таки произнес вслух то, что последнее время беспрестанно вертелось в голове:

– Почему?

Катя усмехнулась, кольнула холодным взглядом:

– А ты не понимаешь?

Он отреагировал неудачно. Если бы надо было мяч поймать или увернуться от удара, подсознание бы чисто сработало. А вот в чувствах – одни смятение и растерянность.

– Я?

Катя отвела глаза: