Серая мышка для черного волка (СИ)

А потом появились они. Трое мужчин. Высокие и красивые, они, не смея выражать эмоции, смотрели на то, как проявляет свои ласки Елеазар. Просто ждали приказа, молча.

Он перекинулся человеком, нагим мужчиной. Я валялась у его ног, боясь пошевельнуться.

— Возьмёшь её с собой. Это моя пара, но не закреплённая, так что не бойся потерять её.

Он опустился на корточки, рядом со мной.

— После каждого задания, я буду разрешать тебе видеться с дочерью.

Он погладил меня от ушей до хвоста и ушёл.

Эти трое самцов оказались моими соратниками. За четыре месяца, что я жила с ними, изучила всё, что касается оборотней. Что после ста лет оборотень становится Высшим, после трёхсот Вечным, а в тысячу Альфой всех волков. Елеазар, он же Злыдень был шестьсот лет от роду. За свою жизнь он убил пять своих жён, ни разу с ними не возлежав. Таким вот образом, Злыдень избегал привязанности и оставался для врагов неуязвимым. А меня убить не смог. Обернул, издевался, но не убивал.

Теперь я была снайпером стаи и отстреливала неверных и мятежных волков. Даже резать и загрызать приходилось. Злыдень сделал из меня боевую волчицу. Мои человеческие навыки, так удачно сочетались с волчьей сущностью, что вышла из меня настоящая дерзкая воительница без страха и упрёка. И Злыдень этим пользовался во всю силу, изредка разрешая видеться с дочерью.

Вернулась я в Питер поздним летом с очередного рейда. Злыдень осел после уничтожения какой-то крупной корпорации на востоке страны в северной столице. Вокруг него уже собралась стая, и жили они в особняке в истерическом центре. По слухам, этим домом владел один из родственников самого Елеазара.

Особняк с виду был мрачным и неприметным, ворота глухие закрывали арку, а внутренний дворик с парковкой и фонтаном говорили сами за себя. Там было всё шикарно. Мраморные скульптуры, изящные фонарики. В самом доме сделан ремонт. На втором этаже в зале с потолками в четыре метра была наша с Мариной комната.

Девочка моя не была обделена. В доме жило много детей, и к Маришке была приставлена нянечка. Я не была против няни, понимала, что деваться мне некуда.

Я тот раз соскучилась очень сильно, обнимала и целовала свою родную малышку, наслаждалась её беспрерывными рассказами, как она здорово жила. А ещё в честь моего возращения в доме должны были устроить настоящий бал.

Меня не интересовали все эти празднества, но Злыдня надо было слушаться. В комнату внесли два платья. Одно для Маришки белое с розовым, а другое роскошное на корсете из багрового бархата и золотой парчи для меня. Такого дорого платья я никогда в жизни не видела. Когда мы наряжались, я увидела волчью метку на теле своей дочери. Елеазар обернул её. И это имело свои последствия.

Марина перестала воспринимать меня, как родную маму. Она всецело влилась в стаю. Маленьким волчонком она заняла свою нишу в этом мрачном обществе. И самое ужасное, у неё появился истинный. Жених семи лет отроду. Мальчик ходил за нами везде. Когда мы переодевались на бал, сидел под дверью, а когда я разрешила войти, вбежал и обнял мою девочку. Они были единым целым. Только среди оборотней я видела такие пары, люди все-таки ведут себя не так жарко, только во время влюблённости, букетно-конфетного периода. А оборотни годами, десятилетиями млеют друг от друга. И вот такая радость бытия, выпала моей девочке. Дети, но не разлей вода, вместе играли, вместе учились.

Мне и радостно было на них смотреть и горько. Потому что не глядя на меня, Маришка убежала за своим другом. А я в дорогом ослепительном платье на корсете попала в руки опытного парикмахера.

Я спускалась в зал одна. Бал был в полном разгаре. Женщины одеты в шикарные платья, мужчины во фраки. Играла музыка, и пары кружились в вальсе. В сотни свечей сияла над всем этим богатством и красотой гигантская люстра. Скрипел под ногами оборотней паркет.

Злыдень вышел ко мне. Ослепительный и красивый. Он высокий и строгий мужчина из какой-то моей детской мечты. Таким я представляла своего принца на белом коне. Но Злыдень — всадник апокалипсиса. Весь его внешний лоск в моих глазах был отравлен правдой. Это животное, которое не знает жалости. Он не просто убивал врагов и тех, кто преступил закон. Он со своей любовью поступал, как последний скот. Точнее насекомое, которое сжирает свою пару.

Он танцевал со мной. Три часа без остановки, замучив и вымотав. Смотрел на меня пристально и многое рассказывал. И я чувствовала, какая борьба внутри него шла. Я бы смогла сыграть, попытаться соблазнить или лаской одолеть, но побаивалась его внутреннего зверя, который наотрез отказывался иметь свою истинную пару. В тот момент я чувствовала себя, как охотник, готовый убить волка, потому что имеет ружье, только ружье в сейфе и ключ потерян.

Когда я устала и уже стала изнывать от жажды, посмела посмотреть на него. Улыбнулась. Неестественно, натянуто. А Злыдень не любит, когда пытаются его обмануть. Эта тварь знает, что у каждого на сердце. А на моём сердце кровавой раной выбита ненависть к нему.

— Ненавидишь? — спросил он.

— Ненавижу.