Серая сестра (ЛП)

— Нет. — Ноне не хотелось умолять, но она знала, на что способна эта штука. — Пожалуйста. — Она подняла руку, как будто могла каким-то образом отогнать надвигающееся облако спор.

И, как только она это сделала, что-то красное покинуло ее пальцы, багровое облако, его усики искали опоры на ее коже, но теряли свою хватку один за другим, как будто какая-то сила высасывала его из нее.

Нет!

Мгновение спустя Кеот потерял последнюю связь с ней и, словно выпущенный из лука, вонзился в Йишт, попав ей прямо в лоб.

Лед-женщина громко ахнула и попыталась вдохнуть, словно упала в ледяную воду. Она уронила пакет с серой горчицей и отшатнулась, все еще задыхаясь и хватая ртом воздух. По всей ее коже кружились дьявольские пятна, текли по ней, сходясь на голове. Каким-то образом Кеот был высосан из Ноны, или изгнан из нее, или то и другое сразу, и его внедрение в переполненную плоть Йишт не казалось мягким.

Боль в ноге Ноны требовала немедленного внимания. Она крепко прижала пальцы к ране, из которой с каждым ударом замедлявшегося сердца хлестала кровь, и неловко перекатилась, чтобы увидеть Чайник, прижимавшую обе руки к багровому горлу и отчаянно смотревшую на нее. Нона протянула руку, чтобы распахнуть одежду Чайник, обнажая туго перевязанный чехол с ядами и лекарствами. В их числе должен был быть останавливающий порошок, который при нанесении на раны, наряду с причинением мучительной боли, резко уменьшал кровоток. Нона разглядела только два контейнера, в которых, судя по виду, мог содержаться порошок, и схватила один наугад. Чайник слегка кивнула. Позади них бушевала и ревела Йишт, подчеркивая необходимость спешки.

Нона приготовила останавливающее кровь средство, поднялась с земли и убрала одну руку Чайник с ее горла, стараясь не морщиться. Разрез оказался не таким глубоким, как она опасалась, учитывая всю кровь. Чайник, должно быть, сумела откинуть голову назад и уменьшить ущерб. Монахиня свела края раны к середине, зажав большим и указательным пальцами, пока Нона наносила порошок. Чайник тут же напряглась, оскалив зубы в гримасе агонии. Поток крови замедлился, сгущаясь вокруг порошка.

Нона перекатилась на бок и приложила его остатки к ране на ноге. Несмотря на все ее страхи, боль была меньше, чем от Беды. Она должна была благодарить Турана Таксиса за то, что он показал ей, что, какую бы боль она ни испытывала в жизни, худшее возможно.

— Пойдем. — Болезненный скрежет от Чайник.

Нона потянулась за мечом, сунула его за пояс, и они вместе поползли по коридору. Позади них Йишт металась, ударяясь о стены, ревя, разбивая каменную кладку.

С каждым ярдом, отделявшим их от Йишт, Нона все больше боялась, что бушующая ярость лед-женщины привлечет внимание стражей Шерзал. Казалось, однако, что, чем бы ни было чрезвычайное происшествие, которое отвлекло тех, кому было поручено защищать сестру императора, оно оказалось серьезным.

Через двадцать ярдов Нона поднялась на ноги, опираясь на стену, и помогла подняться Чайник. Кроме боли и усталости, она чувствовала какую-то пустоту, дыру там, где был Кеот. Она так старалась избавиться от дьявола, особенно в первые дни, обращая всю свою волю против него, но безрезультатно. А потом, ослабев, она бессознательно изгнала его, словно выкашляла болезнь...

Причина пришла к Ноне как маленькая эпифания, в которую она поверила лишь наполовину. Каждый раз, когда она прощала, каждый раз, когда она проявляла любовь или верность, власть дьявола над ней ослабевала... Неужели это все, что требовалось? Чтобы она бросилась между подругой и верной смертью?

Чайник и Нона заковыляли дальше, опираясь друг на друга, и, когда они приблизились к словно, где другой проход пересекался с их собственным, Нона увидела Клеру, выглядывающую из-за угла.

— Яйца предка! Что вы с ней сделали? — Клера смотрела мимо них.

Чайник ничего не ответила и поспешно завернула за угол, оказавшись вне поля зрения Йишт. Нона дала монахине уйти и бросила последний взгляд на Йишт, прежде чем присоединиться к ней. Женщина сгорбилась на полу, свернувшись вокруг того, что бушевало в ней. Ее вой перешел в ужасающие стоны.

Ноне очень хотелось вернуться и убить лед-женщину, подарить ей конец, которого требовали ее преступления, но корабль-сердце было близко, а времени оставалось мало. Она отпрянула назад и, обернувшись, увидела, что Чайник присела у стены, держа в руке маленькую керамическую баночку с черной мазью. Монахиня подцепила часть ее концом тонкого деревянного аппликатора и протянула Ноне, направив почерневший конец к горлу, где она все еще сжимала края пореза.