Серая сестра (ЛП)

Ной-гуин крепко прижал руку к телу, чтобы поймать лезвие, вонзившееся в его плоть, и попытался ударить Зоул лбом в лицо. Та изогнула шею, чтобы избежать удара головой, и, захватив ногой его колено, повалила ассасина на пол.

Чайник не стала смотреть дальше и резко повернулась. Трое из четырех бессветных все еще уходили. Их предводитель остановилась в замешательстве. Чайник взяла левой нож и понадеялась, что спрятанные за стенами бессветные уже ушли из своих помещений. Когда за ними закроются двери, они будут отрезаны от шума боя.

Быстро двигаясь, Чайник перерезала женщине горло сзади и пролетела мимо, лишь едва взглянув. Сзади в туннеле раздался ужасный крик, такой мучительный, что Чайник не могла понять, была ли это Зоул или ее враг. Через мгновение монахиня догнала остальных. Она перерезала еще два горла и вонзила нож между позвонками третьего. В темноте за глазами Чайник Нона поморщилась от жестокости происходящего. Без собственного колотящегося сердца и неминуемой угрозы жизни и здоровью, ей было гораздо труднее наблюдать за такими убийствами.

Чайник снова обернулась. Первая из бессветных прижала руки к шее, между пальцами сочилась кровь, но она еще не упала. Чайник пронесся мимо нее к столу, стоявшему среди дыр-убийц. Зоул и ной-гуин по-прежнему сражались на полу, но дубовое бюро блокировало все, кроме мельтешения ног.

Обежав стол, Чайник увидела ужасную сцену. Зол поймала руку с ножом ной-гуина, зажала ее между ног и вонзила большие пальцы ему в глаза. Его крик внезапно оборвался.

Позади Чайник по туннелю разнеслось эхо от удара о пол первого тела. За ним последовало еще три. Зоул поднялась на ноги, выдернула кинжал и отступила от растекающейся лужи крови, в которой лежал ной-гуин.

Чайник моргнула:

— Ты убила ной-гуина.

— У него помутился рассудок. — Зоул потянулась, чтобы сжать свой лоб, морщась, как будто у нее болела голова, по сравнению с чем все другие соображения, такие как кровь, которую она размазывала большим пальцем по виску, были второстепенными. — У нас есть время забрать его одежду?

— Возьми маску, если она подойдет. Но мы должны двигаться. Придут остальные. Они почувствуют, когда он умрет.

— Сколько? — Зоул наклонилась, чтобы побороться с маской из черн-кожи.

Чайник посмотрела в туннель, широко открыв все чувства. Ной-гуин были связаны тень-путами, но не с несколькими ближайшими к ним, а друг с другом, образуя огромную темную паутину.

— Все.

32

НАСТОЯТЕЛЬНИЦА СТЕКЛО

ИМПЕРИЯ ВСЕГДА ОСТАНАВЛИВАЛАСЬ у моря Марн. Корни ее происхождения лежали как в мифах, так и в истории, но большинство ученых сходилось во мнении, что из крепких и независимых рыбаков выросла сплоченная конфедерация портов и прибрежных городов. Это протогосударство и породило основателя империи. Этот человек, Голамал Энтсис, двигался на восток, по суше, несмотря на свою морскую мощь и соленую воду в жилах. На самом деле, если не считать недолговечных крепостей, созданных за огромные деньги на берегах Дарна и никогда не удерживавшихся более одного поколения, история империи всегда была историей движения на восток по Коридору.

На пике своего могущества империя простиралась на семьсот миль к востоку, через все то, что позже стало Скифроулом, вглубь Альдена, федерации городов-государств, которая теперь была королевством Альд. Разворот был быстрым. За сорок лет и шесть слабых императоров, граница уперлась в скалистый хребет Грэмпейнов и оставалась неподвижной.

Кое-кто утверждал, что «империя» — слишком громкое имя для территории, которой она в настоящее время владела, а «император» — слишком высокий титул для мужчин и женщин, занимавших в ней самое высокое место. По мнению Настоятельницы Стекло, оба титула были заслужены веками величия. Тем не менее, она была вынуждена согласиться, что, когда ветер Коридора набирал скорость и мчался на восток, он пересекал империю так быстро, что она действительно чувствовала себя совсем маленькой. Брат Пелтер менял лошадей на разных остановках и гнал их изо всех сил. Вдоль хребта империи лежали мощеные дороги, построенные в царствование Голамала Пятого для быстрого передвижения войск во время войны. С тех пор их поддерживали в хорошем состоянии. По таким дорогам карета пожирала мили, одну за другой. Дважды они пересекали реки, сжатые рукой ветра, дующего против течения, и пересаживались в новые экипажи в монастыре Терпения и в поместье недавно избранного архонта, Гедды. На каждом этапе Стекло чувствовала себя так, словно они бегут от чего-то, а не просто спешат во дворец Шерзал. Возможно, Пелтер беспокоился, что Красные Сестры неотступно преследуют его, стремясь освободить пленницу. Но такого не будет. Стекло запретила освобождать ее силой, и, хотя она никогда не могла понять почему, лояльность, которая росла вокруг нее, сочеталась с послушанием, которое было столь же глубоким и прочным.