Серая шкурка

Юрий ЯКОВЛЕВ Серая шкурка

— Кому ежа? Хороший ёжик. Чего думаете? Покупайте.

— А черепаху не продаёшь?

— Нет у меня никаких черепах. Кому ежа?

— А чем его кормить?

— Как — чем? Мышами, змеями.

— Я бы купил, но где взять змей?

— Сколько стоит ёж?

— Рубль.

— А за шестьдесят три копейки не отдашь?

— Нужны мне твои шестьдесят три копейки! Рубль.

Этот шумный, разноголосый торг шёл в подворотне. Парень с соседнего двора стоял, прислонясь к стене, и прижимал к животу ученическую фуражку с твёрдым козырьком. В фуражке, как в гнезде, лежал небольшой колючий комочек. Мордочки не было видно, словно зверёк спал, накрывшись с головой одеялом. Он не обращал внимания на хрипловатый голос своего хозяина.

— Не тронь ежа. Купишь, тогда трогай сколько хочешь. Будете покупать ежа или нет?

— Будем!

Это сказал самый маленький из ребят, толпящихся вокруг парня с соседнего двора. У него было бледное узкое лицо, три верхних зуба выступали вперёд и слегка оттопыривали губу. Мальчик был худой, нахохлившийся и сам чем-то напоминал ёжика.

— Будем!

— Деньги у тебя есть?

— Деньги…

Мальчик машинально запустил руки в карманы пальто. Потом отогнул полы и стал шарить в карманах брюк. Но откуда было взяться рублю в его карманах?

— Гони деньги, — нетерпеливо сказал парень с соседнего двора, — и забирай ежа.

— Я сбегаю за деньгами, — нерешительно сказал мальчик. — Только ты никому не отдавай его.

— Ладно, — снисходительно процедил парень, — давай по-быстрому.

Мальчик бросился бежать. Он прошмыгнул в подъезд и промчался вверх по лестнице. Можно было подняться на лифте, но он боялся остаться без ежа и очень спешил.

Он добежал до двери, позвонил. От учащённого дыхания даже плечи его поднимались и опускались.

— Мама, — сказал он, не входя в квартиру, — не надо барабана… Дай мне рубль на ежа.

— На какого ежа?

— Там продаётся… Только скорее, а то он уйдёт.

— Кто уйдёт?

— Который с ежом…

Мама ничего не могла понять из его несвязных объяснений, но рубль дала. И мальчик, зажав бумажку в кулак, вихрем помчался вниз, перепрыгивая через две ступеньки.

Парень из соседнего двора нетерпеливо переминался с ноги на ногу и шмыгал носом. А ёжик спал под своим колючим одеялом и не интересовался, кому его продают.

— Вот… рубль.

Парень сунул бумажку в карман и вывалил ежа из фуражки в руки новому хозяину:

— Получай! И будь здоров.

Он повернулся на одной ноге и зашагал к себе, на соседний двор.

Мальчик завернул зверька в полу своего пальто — а то он кололся — и, наклонясь над ним, ласково прошептал:

— Ах ты… ёжик-пыжик!

Он нёс его через двор бережно, словно зверёк был сделан из тонкого стекла и мог разбиться от неосторожного движения. «Скучно быть с самим собой, а с ёжиком другое дело, — думал он, заходя в подъезд. — Теперь другая жизнь пойдёт!»

Мышей и тем более змей в квартире не было, и ёжик вместо своей привычной пищи пил молоко и ел хлеб. Он облюбовал себе место под кроватью и выбирался оттуда главным образом ночью. Мальчик просыпался и слышал, как по паркету стучат жёсткие коготки; коротких лапок не было видно, и казалось, что ёжика приводит в движение маленький проворный моторчик, который работает со стуком. Мальчик свешивался с кровати и следил за зверьком. Может быть, при свете луны паркет напоминал ёжику лесную дорожку, усыпанную рыжей хвоей, и он крадётся по ней в поисках змей и мышей…

Утром в дверь позвонила незнакомая женшина. Она была в синем халате, и от неё пахло дезинфекцией.

— У вас есть мыши? — спросила она мальчика.

— Нет, — ответил он, — а у вас?

— Глупости, — сердито сказала незнакомка и повернулась спиной.

Наверное, она разыскивала мышей для своего ёжика.

— Как разводят мышей? — спросил мальчик у мамы.

Мама не поняла, почему сына интересуют мыши, и сказала:

— Мыши заводятся у нерях. Когда разбрасывают корки и крошки.

Он тут же стал разбрасывать корки и крошки. Но мыши не заводились. А ёжик пил молоко и по ночам бродил по комнате в надежде найти мышь или змею.

Со временем ёжик осмелел, и его можно было взять в руки. У ёжика был тёплый гладкий живот и холодные лапки. От него пахло нагретой на солнце соломой. Иголки были жёсткими, колючими, чужими. И мальчик думал, что они не принадлежат ёжику, а он надел их, как надевают панцирь для защиты от врагов. Если этот панцирь снять, то под ним окажется серая шелковистая шкурка и короткий хвостик… А вдруг змея ужалит ежа в мягкий тёплый живот? Тогда он умрёт?

Он спросил у мамы:

— Отчего умирают?

— От старости.

— А ещё отчего?

— От болезни.

— А если молодой и здоровый?

— Тогда и не умрёт.

— А на войне?

— На войне… погибают.

— А что лучше… умереть или погибнуть?

— Делай лучше уроки.

— Ёжик молодой или старый?

— Покажи-ка мне твой дневник.

Очень трудно разговаривать с мамой о серьёзных вещах. До всего приходится доходить своим умом. По крайней мере, хорошо, что ёжик здоровый и молодой, а войны нет.