Серая Слизь

— Да, знаю. Федор Дейч. Про которого я тебе говорил. Только он не в Москве сейчас. Он три месяца назад вернулся. Можешь проверять, лейтенант… Он от всех скрывается. От меня скрывался. Еще он, скорее всего, убил такого Глеба Лапицкого, своего приятеля… Он ездит на его машине. На розовой “Волге”, “ГАЗ-21”, номерной знак Дэ Ха один-семь-семь-семь… Он был знаком со всеми перечисленными — проверяй. С Якушевым — есть свидетели. Он звонил мне с мобильного номера девять-восемь-пять-шесть-восемь-один-девять — проверяй, тот ли это номер, что остался в списке вызовов Сашкиного телефона в тот вечер… Он перемочил половину старых своих друзей, в большинстве — наших с ним общих. Он после убийства Сашки косвенно дал мне это понять. Чтоб я испугался. Чтоб я понял, что следующим буду я. Это у него многолетняя фиксация на мне. Он больной, абсолютно. Ему неинтересно просто мочкануть меня, ему напугать меня надо было… Проверяй, лейтенант. Если ты сам не на мне персонально задвинулся, если ты правда хочешь найти того, кто всех их замочил — его ищи…

Кудинов снова тянет паузу, снова смотрит внимательно и с неопределенным выражением… Только сейчас передо мной совершенно другой человек. Он вдруг опять сошелся в фокусе, навелся на резкость — но оказался не собой. Все, выходит, было игрой, все — да? Его поведение на допросах — с невменяемо застывшими взглядами, с заторможенной моторикой, с идиотскими вопросами, задаваемыми в манере устаревшего биоробота, — и жутенькие чикатильи гримасы, и полусрывы в блатную истерику, продемонстрированные пять минут назад… Он действительно разнообразно и последовательно раскручивал меня на что-то — с самого начала. И, похоже, это что-то он вот сейчас получил.

— Дейч… — чуть отстраненно, словно продолжая анализировать, повторяет он. — Значит, Дейч, уехав полтора года назад, три месяца назад вернулся, убил Князеву и всех остальных — а теперь собирается убить тебя, так?

— Так…

Еще небольшая пауза, в ходе которой он, видимо, принимает некое решение:

— Насчет Дейча я проверил, как только ты мне его назвал. Я специально послал запрос пограничникам. И даже на всякий случай в российское посольство. Так вот, Федор Дейч в последние двадцать месяцев не брал российской визы. И границ Латвии не пересекал — ни в каком направлении. Хотя уже полтора года его действительно не видел никто из знакомых…

Сначала до меня просто не доходит. Потом доходит… не полностью. Когда доходит окончательно, я дергаюсь, чуть не опрокидывая бутылку на пол, суюсь вперед:

— Видел… В Москве видел. Я разговаривал с людьми, с которыми он там тусовался… Хочешь, я прямо сейчас их наберу… сам спросишь.

— Ну набери.

Подтягиваю к себе валяющуюся тут же на койке куртку, нашариваю в кармане телефон… Кому я там звонил? Лике той самой. Жму клавишу… блок — отрубаю… Руки едва слушаются. “Списки вызовов”… “Набранные номера”… Листаю. Листаю. Московский код — 007095: ищу номера, начинающиеся с этих цифр… Вот! Нет, черт, это канал “Россия”… Ну?… Где?…

Все. Больше ни одного московского номера в памяти. Ни Лики, ни — как его, который из ИксИксЭл? — Карена… Ни номера редакции журнала… Ну еще бы, с моей-то плотностью звонков — давно вытеснены следующими. А в телефонной книжке я их не сохранял, естественно.

Бл-лядь…

Поднимаю глаза на лейтенанта. Тот отслеживает мои манипуляции без особого даже интереса. Юсуф!

— Юсуф, — говорю Кудинову. — Юсуф Нурсалиев. Стрингер… военный оператор… бывший. Он знает Дейча. Знает, что он был в Москве в это время… что он с трэйсерами тусовался…

Так… Глотаю из пузыря. Кликаю телефонный справочник… “Лера”, “ЛНТ”, “Макс”, “Маня”, “Ненашев”, “Ника”, “НТВ”, “НТВ-Лошак”… “Нурс”. Одна стилизованная трубочка на экранчике мечет в другую стилизованный дартс…

— Щас… — подношу к уху. Гудок. Другой. Третий. Не берут. Пятый. Не возьмут. Берут после седьмого.

— Нурс?…

Потрескивающая заминка.

— Н-нет… Это Галя. Его… жена.

— Галя, добрый вечер. Извините бога ради, это Денис Каманин… из Риги… Я могу сейчас с Юсуфом поговорить?…

Снова заминка.

— Он… он умер.

…Анафилактический шок. Кардиогенный анафилактический шок. У Нурсалиева начались осложнения с ногой — воспалительный процесс… Врач выписал антибиотик, в ампулах. Галя сделала ему укол — ей пришлось неплохо освоить медсестринское ремесло… Потом объяснили, что так бывает: медикаментозная аллергия. Тяжелейший анафилактический шок: ураганное ухудшение состояния, кома… Остановка сердца — в “скорой” по пути в больницу.

— Точно эта?

— Точно…

Он еще раз кликает прямоугольничек с вывалившей, оскалясь, едва прикрытые бубсищи коровой — уменьшенную обложку одного из номеров XXL, того, в котором статья про паркур. С упоминанием ФЭДа. И снова — безрезультатно. Не кликается. Глючится сайт. Бывает.

— Глючится, — говорю убито, — сайт…

— Я вижу…

— Но можно же найти этот номер… Журнал…

— Можно… Найдем.

— Есть письмо от криптозоолога… как его… Кондрашина, что ли… с ним Дейч в прошлом году на Чукотку ездил… в Якутию… в моем мейл-боксе… Давай, — суюсь к столу, отбираю мышку. Так… Так. Вот оно.