Серая сталь

— Ну здравствуй. — Тот, что был старше, мужчина лет шестидесяти, совершенно седой, с широкими плечами, и твёрдым взглядом карих глаз, едва заметно улыбнулся и встал. – Долго же мы тебя искали. Давайте знакомиться боярич Белоусов. Я – князь Ефим Петрович Голицын, а это вот, князь Всеслав Петрович Долгорукий – отец Веры. – Долгорукий тоже встал, и подал руку, для рукопожатия. – Мы честно говоря ожидали совсем другого, когда ехали в обитель. – Ефим Голицын усмехнулся. – Кандалы не кандалы, но уж как минимум думал увидеть вас на хлебе и воде. Но видать царица услышала наши молитвы.

– Хотя я бы трижды подумал пускать вас, в сей огород. – С улыбкой вступил в разговор Долгорукий. – Но мы, конечно не будем далее отвлекать его преосвященство, нашими делами. Предлагаю перенести нашу беседу куда-нибудь в более подходящее место. Тем более, что заказанный нами обед, уже, наверное, готов. – Князь повернулся к епископу и кивнул как равному. – А вас, ваше преосвященство, тоже буду рад видеть у себя в имении, и московском доме, при любой оказии.

Как только они вышли из пропускного пункта, откуда-то со стороны подъехал роскошный лимузин Орёл фабрики РуссоБалт, и под осторожные расспросы они поехали в город.

Явление двух московских князей из высшего света в ресторане провинциального городка, произвело тихий переполох. Явился даже сам хозяин заведения, Игнат Богатов, проводивший гостей в отдельный кабинет, где на столе уже были сервированы лёгкие закуски, а чуть позже лично принёс бутылку Винь де Пап, урожая тысяча восемьсот шестидесятого года, и разлил её по бокалам.

– Знаю, что ты почти не употребляешь, но уж прими чарку малую за упокой души Верочки… – С этими словами князь Голицын подал Николаю водочную рюмку в которой было налито вино.

Боярич кивнул, и дождавшись пока официант разольёт водку князьям, медленно выпил терпкое красное вино.

Разговаривали вроде о делах обычных, спрашивали о детстве, занятиях в юности и вояже по странам и континентам, но Николай сразу вычленял вопросы важные, и те, что задавались для маскировки. Ну и отвечал соответственно.

Гости, судя по всему, были довольны разговором, и как-то вскользь, князь Голицын, спросил почему Николай не уедет из монастыря.

– Понимаете, Ефим Петрович, как-то всё навалилось после гибели Веры. А здесь есть возможность как-то чуть приостановить беготню, и немного подумать. О себе, о будущем, да и вообще. Но к началу осени, я планирую вернуться. Всё же хочется закончить университет, и получить регулярное образование.

– Образование, это правильно. – Голицын кивнул. – И планы понятные. А то я уже всполошился, что монахи вам мозги… поправили. Но видя вас в полном здравии, и телесном, и духовном, хотел бы поговорить вот о чём. – Он помолчал, то ли собираясь с мыслями, то ли просто придавая вес своим словам. – Вы показали себя довольно последовательным и решительным юношей. Как говорят во флоте «так держать». И в связи с этим, у меня есть предложение, которое возможно вас заинтересует. Сейчас мне не нужно ни да ни нет, а просто чтобы вы выслушали меня, и по прошествии времени приняли решение, и разумеется поставили нас об этом в известность. Брак Верочки и Васи, был не только браком по расчёту. Поверьте, Василий Голицын, души не чаял в Верочке, и готов был буквально на руках её носить. Тем тяжелее была его гибель для нас всех, а особенно для неё. Два года она к себе никого не подпускала, даже на пушечный выстрел. И признаюсь, мы, я имею в виду себя и князя Долгорукого были рады, когда она сошлась с вами. Рекомендовали вас очень хорошо, и даже блестяще, так что, мы были полны надежд на возвращение Верочки к полноценной жизни. Но, вот, сложилось как сложилось. Всё в руце Господней. Но ваш поступок заставил нас не только присмотреться к вам более тщательно, но и сделать кое-какие выводы, относительно вашей возможной карьеры.

– Да какая карьера, после такого. – Николай вздохнул.