Серая тень (СИ)

Круто развернувшись на каблуках, принц быстрым шагом пошёл по коридору, будучи уверенным, что мальчишки последуют за ним. И они пошли. Боязливо переглянувшись, эльфики поплелись вслед за удаляющейся фигурой кронпринца. То, что наказания им не избежать они уже поняли. И даже то, что нападал один Лайтион, ничего не меняло. Остальные двое должны были его остановить, но не сделали этого, а даже попытались присоединиться к веселью, под названием — поджарь мальчишку.

Лайтион со злостью подумал о человеческом мальчике, так невовремя появившемся на его пути, но даже через злость и досаду проклёвывалось беспокойство за его судьбу. Всё же, мальчик не сделал ничего такого, за что нужно было убивать. А брат прав, они вели себя недостойно, он вёл себя недостойно, а значит, наказание вынесет молча, каким бы оно не было. И что на него нашло, нет, чтобы пойти мимо с царственным видом, нет приспичило поговорить. Вот и поговорили.

Перед глазами вновь появилось немного удивлённое и растерянное лицо человеческого мальчишки, когда он понял, что его не просто лупят, а качественно так пытаются убить. Единственного, что не увидел в его глазах Лайтион, это страха. Мальчик совсем не боялся и это подкупало. Сам он, наверное не смог бы так спокойно реагировать на нападение, того кто сильнее.

Пока Лайтион думал, Сантион остановился, показывая тем самым, что они пришли. Маленький принц огляделся и почувствовал, как холодеют его ладони. Напротив них стоял высокий эльф, его короткие белоснежные волосы торчали забавным ёжиком. Вот только глаза у него были совсем не забавные, черные, словно безлунная ночь и такие же холодные. Ещё более пугающее впечатление производил шрам на лице, широкий и сильно выделяющийся, он пересекал левую половину лица, начинаясь у виска, и заканчиваясь в районе подбородка. Чудо, что глаз был не задет, но из-за шрама, он теперь потерял форму и казался немного неровным. В общем и целом, внешность эльфа производила неизгладимое впечатление, в том смысле, что вытравить его образ из памяти, было очень тяжело.

Лайтион услышал, как судорожно вздохнули его друзья и понял, что они только что конкретно так попали, причем отнюдь не в медовую коврижку. Молодой эльф перевёл потемневший взгляд на брата и встретил его полный усмешки.

— Что, испугались? Не зря. Но, передавать вас на обучение уважаемому Тройвериону, я не буду. Пока не буду. Исключение составит лишь сегодняшний день. С этого момента и до этого же времени, завтрашнего дня, вы полностью находитесь в распоряжении вашего учителя и наставника. — Сантион немного помолчал, а потом добавил. — Надеюсь, вы сможете усвоить урок, господа.

После этих слов наследный князь кивнул Тройвериону и отправился по своим делам, даже не оглянувшись на три застывшие фигурки малолетних нарушителей. А они продолжали стоять и глазеть на легенду эльфийского войска. Такой сильный, ловкий, непобедимый и пугающий — это всё было о нём.

О Тройверионе ходило много слухов и многие из них не были правдой, но многое всё же было. Говорили, что тот, кто становился учеником этого эльфа, либо погибал, либо становился лучшим из лучших. Тройверион не делал скидок ни на возраст, ни на происхождение, ни на материальное положение своего ученика. Ко всем было совершенно одинаковое отношение.

Только сейчас до Лайтиона дошло, что им троим, сейчас придётся на собственной шкуре узнать, каково это быть учеником легенды.

Пока мальчишки предавались тихой панике, живая легенда хмыкнула и, сделав вокруг них круг почёта замер напротив младшего князя. Взгляд эльфа скользнул по украшенному камнями камзолу, лёгким изящным сапожкам и он задумчиво хмыкнул.

— Поиграли, значит, детишки.

Лайтион вскинул на мужчину взгляд и почувствовал, как сердце пропустило удар. Счёт к волчонку рос в геометрической прогрессии. В эту минуту он чувствовал острое сожаление за свои действия. Он ещё не знал, что к вечеру следующего дня полностью раскается в своих неблаговидных поступках за все неполные семьдесят четыре года жизни. Он не знал, что закон о запрете применения боевой магии на территории дворца, намертво впечатается в его сознание и останется там навсегда.

* * *

Крип вместе с Зеей тихонько сидели за столом постоялого двора и временами даже казалось, что они не дышат. Настроение Ксанки продолжало стремительно падать. После неприятных минут пережитых в лесу, им ещё пришлось объяснять куче подвыпивших мужиков обосновавшихся в постоялом дворе, что она и Зея не ночные бабочки и Крип не их сутенёр. Особо непонятливым пришлось объяснять более доходчиво, но и боле болезненно. Хозяин постоялого двора на разборки смотрел довольно флегматично, видимо видел подобное не в первый раз.