Серая зона

- Видишь ли, Макс, каждый имеет право искать по собственным каналам дополнительную информацию о потенциальном партнёре по бизнесу. Это общепринятая практика. И вчерашнее расследование говорит о серьёзном подходе с твоей стороны. Но оно завело тебя слишком далеко, в область фантастических предположений и спекуляций. Из всего, что ты рассказал, могу подтвердить лишь два факта. Первый - мы действительно работали на блоке Уинтон. И второй - виновные в гибели наших людей наказаны. Это я сказал тебе вчера. А кто они такие и кто за ними стоял - это только твои догадки. Мало ли сколько самолётов и вертолётов разбились через полгода, год или полтора года после того трагического события в Австралии. Извини, но я не могу обсуждать с тобой этот вопрос.

- Хорошо. Забудем об этом. Я лишь хотел, чтобы между нами не было недомолвок. Теперь ты знаешь, что я провёл расследование и пришёл к некой версии. Если она не соответствует действительности, тем лучше. Но скрывать это я не считал нужным.

- Понимаю. Ну что ж, по главному вопросу мы договорились. Ты поможешь нам закончить разведку в Австралии, а мы сделаем для тебя работу в Канаде. Теперь мне надо вернуться в Израиль и сообщить об этом боссу. После этого составим детальный план. Обсудим его при следующей встрече. Я улетаю сегодня вечером. Эсти решила остаться на неделю. Если сможешь, удели ей немного внимания.

- Постараюсь. Когда твой рейс?

- В двадцать пятнадцать.

- Я подброшу тебя в аэропорт.

- Спасибо.

Опубликовано в журнале:

«Зарубежные записки» 2007, №11

Хаим Соколин

Серая зона

Роман (окончание)

роман[1]

11

Проводив Рона, Макс и Эсти вышли к паркингу аэропорта, сели в машину и выехали на четвёртый автобан, ведущий в город.

- Мне что-то не хочется в гостиницу, - сказала Эсти. - Где здесь можно провести вечер, посидеть, поболтать?

- Лучшее место Гринцинг, на севере Вены. Очень уютный район, излюбленное место туристов.

- Поехали.

Они пересекли город и въехали в район узких улочек, уютных ресторанчиков, сувенирных лавок. Жизнь здесь кипела. Побродив немного, зашли в большой огороженный двор. Прямо под открытым небом стояли длинные деревянные столы и скамейки. На столах лежали меню. Еда была простая, а выбор блюд невелик. Официантка в традиционной национальной одежде сразу же принесла бутылку вина и приняла заказ.

- Такие рестораны называются «херрингер», - сказал Макс. - У них любопытная история. Когда-то, в послефеодальные времена крестьяне-арендаторы имели право, после расчёта с землевладельцем, продавать у себя на дому излишки вина собственного изготовления и подавать к нему нехитрую закуску, включавшую подсоленную рыбу («херринг»). Так возникли эти дворовые ресторанчики. Традиция сохранилась до наших дней. Правда, сейчас владельцы «херрингеров» уже не крестьяне и открыты они круглый год, а не только в конце винодельческого сезона.

- Как странно, - сказала Эсти, - я ведь родилась в Вене, здесь прошло моё детство. Но ничего не помню. Совершенно чужой город. А что для тебя Вена? Считаешь ли ты её своей родиной?

- У меня сложное чувство. Географически это, конечно, родина. Но не более. Я здесь работаю, здесь мой дом. Кстати, совсем недалеко отсюда, пятнадцать минут езды. Вон там, за Венским лесом, - Макс показал рукой направление. - Но часто и подолгу бываю в отъезде. А вообще-то Вену, да и Австрию в целом, мне трудно считать родиной в том смысле, который обычно вкладывают в это слово. Я имею в виду духовную связь, историю, традиции. Но город этот люблю, хорошо его знаю. И люблю возвращаться в него после долгого отсутствия.

- Мне кажется, я понимаю тебя. Для нас, австрийских евреев, понятие родины утратило свой прежний духовный и эмоциональный смысл. Знаешь, Макс, в эти дни я думала о тебе и задавала вопрос - почему ты здесь остался? Ведь очень многие из тех, кто уцелел, уехали. Наверное, большинство…

- Так сложилось. Кто-то всегда остаётся. Но я не жалею. У меня всё хорошо, всё нормально. Не чувствую дискомфорта.

- А почему ты один?

- Ответ такой же, - Макс улыбнулся. - Так сложилось.

- Хочу посмотреть, как ты живёшь. Посидим немного и поедем к тебе. Не возражаешь?

- Буду рад показать дорогой сестре своё скромное холостяцкое жилище.

- Сестре? Не такие уж мы близкие родственники, чтобы ты видел во мне только сестру. Second cousin seven times removed[2]. Вот кто мы такие, - Эсти улыбнулась и дотронулась пальцами до его щеки.

- Дома я покажу тебе один документ, и ты увидишь, как мы близки.

- Документ? Какой может быть документ? Я сгораю от нетерпения. Давай поедем прямо сейчас. Не хочу есть эти сардельки с капустой.

Макс расплатился за вино, отменил заказ и они поехали в Вейдлинг по Гауптштрассе, пересекающей Венский лес. Спустя пятнадцать минут подъехали к небольшой двухэтажной вилле. Они вошли в дом, и Эсти сразу же принялась обходить комнаты.

- Недурно для холостяцкого жилища. И потом - такой порядок. Кто у тебя убирает?

- Приходит женщина два раза в неделю. Да я и сам поддерживаю чистоту. Не люблю беспорядок.