Сербия о себе. Сборник

Эти противоположные конституционные изменения привели к политически патовой позиции. Стало очевидно, что для победы одной из этих двух конституционно-политических концепций должно быть применено крайнее средство – сила оружия. Однако в начале 90-х обе стороны, и албанская, и сербская, отказывались от употребления оружия по причинам, коренившимся не в Косове, а скорее во внешнем окружении. А именно, косовские албанцы были поставлены перед фактом, что Словения и Хорватия использовали их в целях проведения собственного сепаратистского курса, но больше не могут и не хотят заниматься защитой их интересов ни перед югославскими участниками событий, прежде всего Сербией, ни перед международными посредниками, прежде всего Европейским союзом. Потеряв отечественных «защитников», косовские албанцы, не обретя новых покровителей, никак не могли сами вступить в открытую конфронтацию с Сербией. Со своей стороны, Сербия столкнулась с новыми очагами кризиса в Словении, Хорватии и Боснии, и ей не нужна была эскалация конфликта на ее же собственной территории, в Косове. Поэтому и албанская, и сербская стороны старались «заморозить» кризис на долгие годы.

Так, в начале 90-х гг. ситуация в Косове внезапно изменилась. Весной 1990 г. у косовских албанцев появилось новое руководство – партия Демократический союз Косова и Ибрахим Ругова. Он радикально изменил стратегию косовских албанцев. Всего за несколько месяцев Ругове удалось провести массовую демобилизацию своих соотечественников и уговорить их оставить стратегию интифады и принять метод «мирного сопротивления» Ганди. Начав массовое бойкотирование институтов сербского государства, албанцы стали создавать параллельную систему этнически «чистых» албанских институтов в сферах просвещения, массовой информации, культуры, здравоохранения, экономики, а прежде всего – политические институты власти. Это включало в себя и организацию выборов, и формирование парламента и правительства, которые действовали полулегально в Косове и в западноевропейских государствах. С другой стороны, сербский режим старался дисциплинировать косовских албанцев. Албанских работников, организовывавших забастовки на рабочих местах, увольняли. Из-за несоблюдения норм закона при составлении учебных планов сербские власти приостановили работу албанских школ и вузов. Затем средства массовой информации на албанском языке также получили запрет на работу из-за увеличения антигосударственной пропаганды и т. д. Такие меры вызвали острые негативные реакции со стороны мирового сообщества по отношению к сербскому режиму, тогда как косовским албанцам удалось заполучить симпатии и поддержку общественного мнения, особенно на Западе, который «видел» в них немощных жертв «сербской репрессии»[125] .

Однако с точки зрения управления косовским кризисом, значимым фактом являлось существование все это время в Косове кондоминиума сербско-албанской власти. В Косове функционировала система параллельной власти, институтов и раздельной жизни албанского населения, с одной стороны, и сербского и черногорского – с другой. Обе стороны молчаливо выбрали политику этнической сегрегации в качестве долгосрочного модуса вивенди. Хотя то и дело происходили спорадические инциденты, обе стороны поддерживали состояние мирного конфликта и терпели относительно невысокий уровень обоюдных притеснений, дискриминации и нетерпимости. Будучи противниками, сербский режим во главе с Милошевичем и албанское руководство во главе с Ибрахимом Руговой смогли годами (почти целое десятилетие – 90-е годы) управлять, контролировать и поддерживать состояние мирного конфликта в Косове и Метохии.

Однако все это время «висел в воздухе» факт, что Косово с почти двухмиллионным большинством албанского населения представляло собой политический и демографический corpus separatum в рамках Республики Сербии и соответственно Югославии. Этот corpus separatum не мог, да и не хотел реинтегрироваться путем применения конституционных, законных, политических, экономических, а тем более репрессивных мер. Одновременно стало очевидно, что никакие политические, экономические и законные меры[126] не смогут помешать сербам и черногорцам, спасавшимся от давления своих албанских соседей, искать убежища на территории центральной Сербии. Хотя сербскому режиму удавалось удержать Косово и Метохию под своим политико-полицейским контролем, было очевидно, что в демографическом плане Сербия постепенно теряла этот край: количество сербов и черногорцев в Косове неудержимо уменьшалось[127] . Такой ситуацией были недовольны и косовские албанцы, и косовские сербы и черногорцы, и сербский режим.