Сердечная подруга

– Вы не местный, – проговорила наконец мумия.

– Нет. Я парижанин.

– Приехали в отпуск?

– В некотором роде.

– Вам лучше?

– Да, спасибо.

– Здесь целебный воздух. Вы быстро поправитесь.

Голос у мумии был сиплый, как у человека, страдающего от болей в горле.

– Наверное, вы правы. Но я уезжаю через три часа. Обратно в Париж.

– Неосмотрительно отправляться в долгую дорогу в вашем состоянии.

– Мне не хочется здесь больше оставаться.

Рука в черной перчатке указала на заснеженные вершины гор.

– Вам не по вкусу этот прекрасный пейзаж?

– Ну что вы, конечно, нет. Но я уже на него насмотрелся.

Мумия повернула свою обмотанную шарфом голову и посмотрела на меня. Между полосками шарфа я различил светлые ясные глаза. Она не стала меня расспрашивать, наверняка из опасения показаться бестактной.

Но мне хотелось рассказать кому-нибудь о крахе моих планов. Я нуждался в слушателе, чтобы избавиться от бремени разочарования. И этот таинственный господин с хриплым голосом прекрасно справился бы с этой ролью…

– Хотите, я расскажу, зачем сюда приехал и почему уезжаю? – спросил я у мумии столь же непринужденно, как если бы предлагал рюмку портвейна.

Ее меховая шапка качнулась вперед и назад.

– Но, предупреждаю, это немного грустная история.

– Сердечная история?

Я не смог сдержать улыбку.

– Да, именно так, сердечная. Я приехал, чтобы встретиться с дамой, но она отказалась меня принять. Я перепробовал все – безрезультатно. И это при том, что я не собирался сделать что-то плохое. Я просто хотел с ней поговорить.

Мумия кивнула, поощряя меня продолжать рассказ.

– Но я больше не могу ждать. Я чувствую себя развалиной, я нездоров. Я хочу домой.

– Почему вы так хотели с ней встретиться? – спросила мумия.

Как это замечательно – дать выход словам, которые скопились во мне, словно вода перед плотиной! Они полились из меня словно бурный поток горной реки, шум которой доносился до нас из-за елей.

– В прошлом году я перенес операцию по трансплантации сердца. С тех пор моя жизнь очень изменилась. Изменилась до такой степени, что я захотел узнать, кто был моим донором. Оказалось – потрясающая молодая женщина, реставратор старинных картин. Я узнал, что она провела здесь несколько недель незадолго до смерти. Сказать точнее – в доме той самой дамы, которая не хочет со мной встретиться.

Мумия вдруг так закашлялась, что едва не упала со скамейки. Я со страхом смотрел, как она сгибается пополам, таким сильным был приступ.

– Простите, – проговорила она, едва переводя дыхание. Голос ее охрип еще сильнее.

– С вами все в порядке, мсье? – спросил я.

– Да, спасибо. Как и вы, я поправляюсь после отвратительной болезни. В моем случае это рак. Несколько месяцев мне пришлось провести в санатории в Давосе. Врачи удалили часть легкого и голосовых связок, поэтому у меня теперь такой ужасный голос. Прошу вас, продолжайте свою сердечную историю. Вы знаете, почему эта дама не желает с вами встречаться?

– Наверное, она думает, что это как-то связано с картиной. Ей и без меня доставили уже немало беспокойства.

– Что это за картина?

– Ее отреставрировала та самая молодая женщина, мой донор, когда жила здесь. Она считала, что это – шедевр огромной ценности. Сперва владелица согласилась показать картину экспертам. Но когда девушка-реставратор погибла в автокатастрофе, она передумала. Многие эксперты и заинтересованные лица пытались заставить ее изменить решение. Но у них ничего не вышло. И я, наивный, приехал, думая, что у меня это получится. Глупо, правда?

Мумия снова задохнулась кашлем. Кончик носа у нее стал фиолетовым. Она вскочила со скамьи и тут же согнулась. Я взял ее за руку, и мы немного прошлись по опушке, пока кашель не утих.

– Хотите, я провожу вас домой? – спросил я. – Это далеко отсюда?

Мне пришлось поднять голову, чтобы посмотреть ей в лицо. Взгляд ее внимательных серых глаз скользнул по моему усталому лицу, припухшим векам.

– Да, благодарю вас, – отозвалась мумия. – Но вот только хватит ли у нас сил?

– Мы попробуем, мсье!

Мы кое-как спустились по тропинке, оставив позади опушку и одинокую скамью.

– Мне нравится это место, – сказал я. – Я нашел его случайно. И все же я уверен: мой донор приходила сюда часто и, сидя на этой – простите, вашей – скамейке, любовалась красотой природы.

Мумия тяжело повисла на моей руке. Сжав зубы, я продолжал продвигаться вперед. Время от времени мы останавливались, чтобы перевести дыхание.

– Что болит у вас сейчас? – спросила у меня мумия.

Я рассказал о недавнем кризисе отторжения.

– Хорошенькая же мы парочка! – хмыкнула она.

– Нам еще далеко?

– Нет, совсем близко. Сейчас направо! Осталось пять минут ходьбы!

Эти минуты стали настоящей пыткой. Нам пришлось подняться на небольшой холм, который чуть нас не доконал. У меня все плыло перед глазами. По лбу струился пот. И я еще надеялся, что смогу сесть в поезд и десять часов провести в вагоне! Сумасшествие! Единственное, на что я был способен, так это дотащиться до пансиона фрау Хартман.

– Вот мы и пришли, – сказала мумия.

Я взглянул ей через плечо и узрел черную массу шале «Ландифер».

– Вы живете тут? – пробормотал я.

– Да.