Сердечная тайна королевы

Всадник вновь замахнулся. Ему было неудобно орудовать шпагой, пытаясь попасть в мальчишку, стоящего на коленях. Пришлось свеситься с седла. Маркиза, окончательно потеряв рассудок от боли и страха, даже не сообразила, как она успела выхватить свое оружие. Когда-то давно, после гибели сыновей в испанской кампании, Луи-Батист взялся учить дочь фехтованию. С тех пор она все еще иногда упражнялась. Наверное, стоило бы чаще. Чужая шпага, тускло сверкнув в свете луны, скользнула по лезвию шпаги Виолетты и, чиркнув по гарде, ушла в сторону. Девушка стремительно вскочила. Вернее, она хотела бы стремительно вскочить. Но это было не так-то просто, учитывая недавнее жесткое падение. Все же ей удалось хлестко отмахнуться клинком, нападающий тихо охнул. Кажется, она зацепила его по лицу. Мадемуазель де Лажуа судорожно всхлипнула, ожидая продолжения. Но его не последовало. Противник, вместо того чтобы продолжить схватку, развернулся и, пришпорив коня, ускакал прочь. Да и остальные люди де Бофора, бросив на снегу своих мертвых и умирающих, помчались в сторону Нуази.

– Ваше сиятельство, вы живы? – тревожный голос кучера привел маркизу в чувство. – Святая дева-заступница, когда вы упали, я думал, все, пропала моя голова. Хозяин или запорет до смерти, или на галеры сошлет.

Покачиваясь, Виолетта медленно поднялась на ноги. Наверное, она могла собой гордиться. Ее величеству погоня больше не угрожает. Вокруг на снегу зловеще темнели пятна человеческих тел.

– Это не наша заслуга, – пробормотал Фабьен, убирая шпагу в ножны. – Кто-то постарался раньше.

Виолетта побледнела. Ей показалось, что она разглядела на плаще одного из лежащих на земле людей белый гвардейский крест.

Так и есть. В остекленевших глазах мертвеца отражалась далекая бледная луна.

– Виолетта! – по тому, как маркиза внезапно застыла над очередным телом, мадам де Лонгвиль поняла, что ее спутница видит кого-то из знакомых. Святая дева, кого?

Анна-Женевьева буквально подбежала к мадемуазель де Лажуа.

– Виолетта! О, боже…

Шевалье де Фобер.

Вздрогнув от голоса герцогини, девушка просто-напросто села прямо в снег рядом с неподвижным лейтенантом.

Кошмар Булонского леса продолжал ее преследовать. Виолетта уже видела раньше такой же смерзшийся алый снег, такую же струйку запекшейся крови, ползущую от краешка губ по щеке.

– Эме! – не надеясь на ответ, девушка шепотом назвала его по имени. И, сжавшись от страха, наклонилась к самому лицу мужчины, пытаясь расслышать дыхание.

«Господи, будь милосерден. Сделай чудо…» – мысленно молила она создателя.

– Мертв? – каким-то чужим голосом спросила герцогиня де Лонгвиль.

Наткнувшись на красноречивый взгляд герцогини, Фабьен молча кивнул головой. И так же молча, позаимствовав факел у одного из слуг мадемуазель де Лажуа, отправился на поиски.

Чужое дыхание коснулось щеки маркизы неожиданным теплом. Неужели! Девушка осторожно приподняла голову Эме, волосы лейтенанта были мокрыми от набившегося в них снега. Виолетта торопливо сдернула с плеча плащ, и, наскоро скомкав, подложила его Эме под голову.

– Жак, помоги мне!

Кучер послушно наклонился над раненым и привычно достал из-за пояса кинжал. Расстегивать и расшнуровывать одежду на истекающем кровью человеке было, по его мнению, непозволительной роскошью.

– Дайте еще огня, – велел Жак деловито.

Рубаха де Фобера на правом боку из белой превратилась в красную. А рана все еще продолжала кровоточить. Виолетта растерянно оглянулась. Анна-Женевьева торопливо рванула рукав своей позаимствованной из гардероба аббата де Линя рубашки. Это наверняка самая чистая ткань, которую они сейчас смогут найти.

– Спасибо, – у маркизы д’Оди, казалось, совсем не осталось голоса. Только шепот.

Пока девушка дрожащими руками делала перевязку, кучер продолжал отдавать распоряжения слугам.

– Поль, Луи, давайте сюда ваши плащи. Парень потерял много крови, не ровен час, замерзнет.

Виолетта не обратила внимания на фамильярность Жака. Она старалась быть очень осторожной, но Эме все же дернулся от боли, когда девушка начала затягивать повязку. И это движение доставило мадемуазель де Лажуа почти радость. Потому что любой стон сейчас казался ей лучше, чем пугающая неподвижность беспамятства.

– Нехорошая рана, – с видом знатока прокомментировал кучер. – Ваше сиятельство, до Парижа можем не довезти.

– Тогда в Беруар, – осторожно предложила Анна-Женевьева. Похоже, герцогиня решила, что таиться поздно.

Жак возразил:

– Лучше в город этот, как его, Бюре который. Тут совсем недалеко. Горячая вода и корпия найдется даже в трактире. Лекаря бы еще…

– Хорошо, – маркиза покорно кивнула. – Поль, скачи в город, разбуди трактирщика.

Жак тихо хмыкнул.

– Он вряд ли спит, ваше сиятельство. Мы у него полночи под окнами проторчали, бедняга аж извелся весь, что за люди, да чего им надо. Сейчас только-только вздохнул спокойно.

Вернувшийся с поисков Фабьен почтительно тронул герцогиню за локоть.

– Ваше высочество, его тут нет. Господин де Линь, наверное, уехал вместе с той дамой…

Мадам де Лонгвиль с трудом сдержала вздох облегчения.