Сердюков и женский батальон. Куда смотрит Путин?

1 ноября 2001 года Указом Президента России был образован орган, уполномоченный принимать меры по противодействию отмыванию преступных доходов и координировать работу госорганов в этой сфере — Комитет Российской Федерации по финансовому мониторингу (КФМ России), преобразованный в 2004 году в Федеральную службу по финансовому мониторингу. 5 ноября 2001 года председателем КФМ России был назначен Виктор Алексеевич Зубков, который с 14.09.07 г. занимал пост премьер-министра РФ, а затем — первого вице-премьера в правительстве Путина. История Росфинмониторинга по-своему поучительна. К моменту прихода Виктора Зубкова на пост руководителя финансовой разведки России наша страна была на одном из самых «почетных» мест в «черном списке» ФАТФ. В одном из наших интервью Виктор Зубков рассказал мне, что создание «антиотмывочной» системы в России пришлось начинать практически с нуля. Была создана и постоянно совершенствуется нормативно-правовая и институциональная база российской системы предотвращения отмывания преступных доходов и финансирования терроризма. Зубков говорил мне, что каждое второе финансовое расследование Росфинмониторинга приводит к направлению материалов в правоохранительные органы. Только в 2006 году служба Зубкова передала в эти органы 4277 материалов, содержащих сведения о более чем 120 тысячах операциях на сумму 770 миллиардов рублей. Все они имели отношение к грязным деньгам — похищенным госсредствам, доходам от продажи наркотиков или финансированию терроризма. Результативность финансовых расследований службы Зубкова составляла 53 процента, в то время как на Западе от 10 до 30 проц. Основа работы Росфинмониторинга — аналитическая, разведывательная деятельность. Ежедневно по защищенным каналам связи в Службу поступает до 25 тысяч сообщений о финансовых операциях и сделках. В базе данных Службы содержится более 7 млн. сообщений о финансовых операциях и сделках на общую сумму свыше 55 трлн. рублей. Из них порядка 40 % — это сведения об операциях, отнесенных службами внутреннего контроля кредитных и некредитных организаций к категории так называемых подозрительных — подпадающих под признаки возможной их связи с легализацией преступных доходов или финансированием терроризма. Остальная информация — об операциях по пороговому показателю — на сумму свыше 600 тысяч рублей. Заметим, что все операции по отмыванию денег, полученных от афер с НДС, зашкаливали за миллион. Но почему-то под фильтр Росфинмониторинга они не попали. Почему? Ведь Россия не просто вычеркнута из «черного списка» ФАТФ, но и стала членом этой организации. Росфинмониторинг был принят и в международное объединение финансовых разведок «Эгмонт», через которую можно проследить любую даже самую хитроумную банковскую трансакцию. А это значит, что от внимания Росфинмониторинга, который пользуется информацией из закрытых каналов «Эгмонта» и ФАТФ, нелегко ускользнуть даже в самых дальних офшорах. Столь мощная организация, как Росфинмониторинг, действующая в тесной координации с ФСБ, МВД и службами государственного финансового контроля, конечно, внушительное средство в руках тех, кто борется с коррупцией. Это своего рода государево око, бдительно следящее за всеми банковскими трансакциями, особенно за переводами за бугор наших «деревянных», трансформированных в конвертируемые… И возглавлял эту службу В. А. Зубков, бывший тестем г-на Сердюкова во время налоговых афер с НДС в Санкт-Петербурге и Москве, а затем занимавший еще более высокие посты, вплоть до премьера РФ, в период хищений в Минобороны. В современных условиях, однако, даже организации столь высокого уровня, насколько я понял, побродив по коридорам и кабинетам Росфинмониторинга, далеко не всегда способны привлечь к ответственности высокопоставленных коррупционеров. Росфинмониторинг, как и Счетная палата, не вправе возбуждать уголовные дела. Для этого необходимы еще, — как сказал мне сам Зубков, и «политические решения», на которые в российских верхах далеко не всегда идут. Сами понимаете, тут все ой как не просто.