Сердолик без оправы

Аннабел покраснела. Неприятно быть уличенной в хитрости.

— Да, — виновато ответила она. — Но мама рассказала мне об этом так невнятно, что я ничего не поняла и не знала, как спросить вас об этом. — Сравнить две версии всегда полезно.

Огден, помявшись, ответил:

— Одна женщина попросила меня помочь ей устроиться на работу. Я нашел несколько подходящих вакансий, но они были по разным причинам отклонены. Миссис Кловер довелось присутствовать при нашем разговоре…

— Эта женщина приходила в офис? — перебила его Аннабел.

— Нет, мы встречались в кафе во время обеденного перерыва.

— О, это, боюсь, послужило отягчающим обстоятельством.

— Совершенно верно. Миссис Кловер увидела нас за столиком в тот момент, когда я усиленно уговаривал бедную женщину…

Слова «бедная женщина» едва не вызвали в душе Аннабел взрыв ярости, сходный с чувствами Джоан. Но она сумела ничем не выразить этого и продолжала внимательно слушать оправдания Огдена.

— …согласиться на предлагаемые условия.

— И вам это удалось?

— Надеюсь, что да, — коротко ответил Хакен.

Они уже подходили к углу улицы, на которой стоял дом Аннабел. Остановившись, она высвободила руку и погладила Огдена по плечу.

— Очень хорошо, что вы мне все рассказали. Я верю в вашу невиновность. Надеюсь, ваши добрые отношения с мамой восстановятся. Надеюсь также, что вы поймете, что руководило ею, и простите ее.

— Я хочу одного: чтобы она меня простила, — тихо отозвался Огден.

— Миссис Кловер разумный человек, — убедительно ответила Аннабел. — Она не переносит обмана, Но тут явное недоразумение. Однако, дорогой Огден, у такого недоразумения есть причины, и я вам о них сказала.

— Какие? — недоумевающе взглянул на нее Хакен.

Аннабел ласково провела пальцем от одного лацкана на пиджаке до другого.

— Слишком широка ваша душа, дорогой Огден. Слишком многих вмещает! А Джоан Кловер не терпит совместительства. Джоан Кловер царствует единолично. Запомните это раз и навсегда, если хотите вернуть свое счастье. По крайней мере я этого очень хочу.

Огден кивнул.

— Я все понял. Не знаю, Аннабел, увидимся ли мы теперь или нет…

— Вы уезжаете?

— Да. Я дожидался вас, чтобы передать дела. Моя экологическая миссия выполнена, пора отправляться домой с отчетом.

— И каковы успехи? — вяло спросила Аннабел.

Хакен оживленно затарахтел:

— Есть, есть чем гордиться! Мне удалось убедить общественность, что рост продаж можно обеспечить иными путями, чем торговля сомнительными по последствиям генно-модифицированными продуктами. Миссис Кловер оказала мне неоценимую поддержку, подобрав подходящие отрицательные и положительные примеры. На встрече с представителями администрации было решено продолжить…

— То есть вы еще вернетесь сюда, Огден? — прервала его Аннабел.

Огден помолчал. Потом неуверенно произнес:

— По крайней мере я бы этого очень хотел. Мне даже предложили работу — весьма ответственный пост… И я в общем-то согласился. Если бы не этот странный скандал, который пришлось пережить из-за…

— Я понимаю. Я очень вам сочувствую, Огден. — Аннабел ласково коснулась тщательно выглаженного рукава. — Очень. Я думаю… Я думаю, что это не более чем недоразумение и все еще можно поправить.

— Правда? — засиял Хакен. — Вы действительно считаете, что…

— Не будем спешить с выводами, — уклончиво ответила Аннабел. — Пока что уезжайте. Время все расставит по своим местам.

— Хорошо. Вы меня обнадежили, я глубоко благодарен вам и за эту маленькую радость. Я уезжаю. Но мне не хотелось бы терять с вами контакт.

— И мне тоже, — от чистого сердца призналась Аннабел.

Огден просительно взглянул в зеленые русалочьи глаза.

— Если можно, держите меня в курсе того, что будет происходить у вас… и у Джоан.

— Я буду вам звонить, — пообещала Аннабел. — Мне так нравится ваш чудный голос, Огден! Счастливого пути! — Рассмеялась, повернулась и ушла, не дожидаясь ответа.

20

Нередко одна-единственная мелочь, одно-единственное слово поворачивают на сто восемьдесят градусов путь, который казался до этого единственно возможным. В момент перехода эта мелочь воспринимается как досадная помеха, неприятное обстоятельство, которое так или иначе надо устранить. И только потом осознается как знак судьбы или последняя капля, переполнившая чашу. Такой каплей для Аннабел стала просьба Огдена сообщать ему о том, что будет происходить у нее.

Что может у меня происходить? — усмехалась Аннабел, решив наконец разобрать брошенный накануне в угол рюкзак. Что может у меня происходить, кроме ожидаемого приезда Гарри?

Но странно, что он до сих пор не вышел на связь. Не позвонил. В чем дело?

В следующую минуту она набирала номер, записанный твердым мужским почерком в ее записной книжке.

Длинные гудки. Очень длинные гудки. Таких длинных еще не доводилось слышать. Снова — набор. Молчание. С каким-то исступлением, потеряв способность соображать, Аннабел полчаса нажимала кнопку вызова, пока не сломала ноготь.

Отшвырнула мобильник. Сколько там будет неотвеченных вызовов? Пусть увидит, что он со мной сделал.

А вдруг не увидит? А если не позвонит? Как же я до него дотянусь?