Сердца и камни

Когда Лехт узнал эту историю, все беды и огорчения, с которыми он сталкивался в Таллине и в Москве во время хлопот о создании опытного завода, показались ему ничтожными и мелкими. Он сказал об этом Ванасу. Лейгер улыбнулся и сказал:

— А я остался у вас не только потому, что заинтересовался силикальцитом, но и по другим причинам.

— Каким же? — спросил Лехт.

— Мне рассказали о вашем побеге из лагеря во время войны.

— По сравнению с вашим подвигом — это чепуха, — ответил Лехт.

— А мне кажется, что я бы не смог выдержать такое напряжение во время побега, — сказал Ванас.

— Если жизнь потребует, — улыбнулся Лехт, — человек все выдержит.

И хоть они никогда больше об этом не говорили, но люди, знавшие их жизнь, не удивлялись, когда силикальцит одержал очередную победу. Не удивились в Таллине и в тот день, когда в газете появилось короткое сообщение о пуске опытного завода силикальцита на шоссе Мяннику.

Глава двадцатая

На этом маленьком заводе был установлен более современный дезинтегратор, появились точные лабораторные приборы и разработанные Лейгером технологические приспособления. Пришли сюда и новые исследователи — химики, лаборанты. Они же сами были и операторами-формовщиками, монтерами, машинистами всего производственного процесса. Словом, возник первый в мире научный центр силикальцита. Со своей крохотной индустриальной базой. Со своей программой исследований. Со своими большими и малыми заботами. И, к сожалению, со своими недоброжелателями, противниками и даже тайными врагами.

А ведь всего за четыре года до этого события никто в Таллине и в Москве еще не знал этого слова — силикальцит. Не знали о нем и те, кто трудился в невзрачном сараеобразном доме-бараке на окраине Таллина.

Новое дело начиналось в благоприятных условиях, и Лехт уже не хотел вспоминать о всех столкновениях с теми, кто встречал его тупой фразой «не положено». В дальнейшем, правда, эти люди сами напомнят о себе. Но в тот период, когда начал действовать опытный завод силикальцита, никто не хотел думать о грозовых тучах.

Лехт продолжал свое вторжение в таинственный мир песчинки. Теперь ему во всем помогал Ванас.

Они пропускали через быстро вращающиеся «беличьи колеса» дезинтегратора кубометры песка, миллионы песчинок, наблюдали за ними, изучали их структуру, пробудившиеся в них силы, происходившие в них перемены.

На заводе песчинки изучались не только в лабораториях, но и в небольшом цехе, где песок, пропущенный через дезинтегратор, смешивали с известью и водой. Потом из этой смеси формовали силикальцитные камни — панели, плиты, блоки — и отправляли на вагонетках в автоклав.

Во время сотого или тысячного опыта Лехт неожиданно сказал Ванасу:

— Мы с вами, кажется, создали идиотскую технологию.

— Ну, не идиотскую, но очень смешную, — смягчил Ванас.

— Подумайте только, — начал Лехт критический обзор своих опытов, — сперва мы разбиваем песок, потом, в другом месте, готовим известковую пыль, в третьем месте смешиваем все это с водой, наконец, в четвертом — формуем камни. Смешно. Нет, не смешно, а позорно.

Ванас, любивший мыслить исторически, напомнил Лехту:

— Все технические открытия проходили естественный процесс — от сложного к простому. Сравните первые автомашины или станки с их современными моделями — между ними пропасть.

— Все это так, — согласился Лехт, — но мы с вами даже не ищем ничего современного.

— Ну что ж, давайте искать, — сказал Ванас.

Они только что создали стройный технологический процесс. Во всяком случае, так им казалось. А теперь должны были разрушить, сломать его. Ведь опытный завод для того и создан, чтобы найти совершенную, простую, недорогую технологию изготовления силикальцита. Дорогу до самого горизонта видят все, а вот ту дорогу, которая начинается за горизонтом, не каждый представляет себе. А самое трудное лежит именно там, за горизонтом. Так или примерно так говорил своим помощникам Лехт.

Это была уже новая высота, к которой вел все тот же неизведанный путь исследований и опытов.

Лехт любил сравнивать силикальцит с живым существом. Всю историю своего изобретения он делил на периоды, когда его детище училось ходить, бегать, вступило в пору отрочества, миновало переходный возраст, как всегда самый трудный и опасный, начало взрослеть и мужать…

Для получения извести нужно обжечь известняковый камень в специальной печи, а потом, после обжига, так называемую комовую известь размолоть в мелкий порошок в шаровой мельнице. И вот после длительных опытов Лехт пришел к убеждению, что дробить или молоть комовую известь можно в том же дезинтеграторе, в котором разбиваются песчинки. Мало того, делать это в едином ритме, одновременно — разбивать песчинки и дробить комовую известь. От этого силикальцит только выиграл — он стал лучше, прочнее, дешевле.