Сердца и камни

Лехт и Юрий действовали именно так: они отбежали от торфяных скирд примерно на полтора километра. Лехт все время вел счет, чтобы не нарушать разработанную «математическую карту» операции. Эта же карта предписывала им через полтора километра где-нибудь спрятаться. Они нашли заросшую травой воронку, забросали валежником, проползли под ним и очутились в мокрой норе. Здесь они должны были просидеть час. Не меньше и не больше. Лехт подсчитал, что отряд, преследующий их, может удалиться от лагеря только на четыре-пять километров, чтобы до наступления темноты успеть вернуться в лагерь. Комендант никогда не решится оставлять на ночь лагерь с ослабленной охраной. К тому же за полтора часа может подоспеть подкрепление из Таллина: отряд должен встретить автомашины с эсэсовцами и послать их в нужном направлении. Стало быть, надо выждать час, дать возможность отряду опередить Лехта и Юрия. И тогда-то они совершат новый бросок, пройдут расстояние, которое жандармы уже не смогут пройти до ночи. А ночью они, конечно, в лес не сунутся.

Вскоре мимо воронки с валежником прошел жандарм; по-видимому, он не заметил ничего подозрительного, и шаги его постепенно замерли в лесной тишине. Лехт продолжал свой счет. Конечно, был риск — их могли обнаружить, и тогда вся «математическая карта» выглядела бы детской забавой. Но даже торопливая маскировка была удачной. Они сидели и молчали. Счет вели шепотом — то Лехт, то Юрий. И вот снова послышались далекие шаги, потом внятные голоса — кто-то на немецком языке проклинал и лес, и беглецов, и лагерь. «Давно пора их всех перестрелять», — говорил не­мец. «А торф?» — спросил другой. «Черт с ним, с торфом», — ответил первый. Они прошли мимо воронки, у одного из них сапоги скрипели, и Лехт подумал: «Это Волчий Зуб». На этот раз он шел без губной гармошки.

И как только стихли скрипучие сапоги, Лехт и Юрий вылезли из воронки, прислушались и побежали в глубь леса.

— Не беги, — остановил Юрия Лехт, —теперь мы можем идти спокойно. Хоть целую ночь.

— Спокойно? — переспросил Юрий. — А в деревнях разве нет немцев? А полицаи? А старосты?

— Ничего, — ответил Лехт, — ночью все они спят.

Они пошли по лесу. Договорились, что будут по очереди считать время, чтобы приблизительно знать, на сколько километров они удалились от лагеря.

Начался дождь, и они насквозь промокли. Деревянные ботинки, надетые на босу ногу, были полны воды. Но они давно привыкли к этому — не раз их выводили на торфяные болота под дождем.

Теперь надо идти и идти. Ни минуты отдыха. Надо пройти такое расстояние, чтобы быть уверенным хотя бы в относительной безопасности.

Они вышли на тропинку, которая привела их к лесной поляне.

Дождь усилился, и Лехт решительно сказал:

— Стоп. Здесь надо пересидеть. По моим подсчетам, прошел уже час. Вряд ли немцы вернутся в лес в такое время. А нам надо беречь силы.

Так они стояли в раздумье. Прошла минута или две.

Внезапно они услышали шаги. Было уже поздно прятаться. Прямо на них с противоположной стороны леса вышел промокший эстонец с охапкой хвороста. Он посмотрел на них издали, махнул рукой, как бы показывая, куда им идти, и тут же исчез в лесу.

До сих пор Лехт не знает, кто это был. Во всяком случае, первая встреча с человеком ободрила их. Они убедились, что не все запуганы. У них будут и спасители, и доброжелатели, и сообщники.

Прежде всего надо было спрятать полосатые лагерные шапки. Лехт разгреб руками мокрую землю, уложил шапки, утрамбовал землю, прикрыл ее травой.

Без шапок им стало легче идти — они повеселели. Ветер осыпал их дождевыми каплями. Они уже не ощущали усталости.

Снова лесная тропинка, и снова маленькая лесная поляна. В лесу стало темно, но они продолжали идти. Нащупывали тропинки, присматривались к каждому кусту.

Сперва им казалось, что за каждым деревом их подстерегает погоня. Но потом они привыкли к ночному лесу, к кустам, к лесным шумам.

Вскоре Лехт и Юрий вышли из леса и оказались вблизи маленькой деревушки.

Юрий вспомнил, что именно здесь ему приходилось ночевать незадолго до войны. В деревне жили добрые люди, они не откажут им в ночлеге или хотя бы в куске хлеба.

— Надо дождаться утра, — предложил Лехт.

Они увидели маленькую часовню, осторожно подошли к ней, убедились, что там никого нет, открыли дверь, вошли.

Первые минуты привыкали к темноте, вдруг Лехт отскочил — кто-то рядом с ним зажег спичку.

Юрий рассмеялся:

— Я тебе ничего не говорил. Одну коробку спичек я все-таки приберег.

Они сели на холодный каменный пол. Решили спать по очереди. Вряд ли до утра кто-нибудь вздумает молиться в этой часовне. Но на всякий случай надо быть осторожными.

Юрий сразу уснул.