Сердца и медведь (СИ)

Надев это всё на себя, я почувствовал себя чем-то вроде модифицированного генетически суперчеловека.

Ещё мне дали оружие. Настоящий пистолет. Тоже непростой: стрелял он почти бесшумно и не давал вспышек, хотя никаких признаков глушителя на стволе я не заметил. Когда я доставал его из кобуры, на визоре шлема тут же появлялась система прицеливания. «Ребёнок справится», — улыбаясь, говорил мне инструктор, которого предоставила Юймэй.

Но самое интересное осталось «на десерт». Мне дали ещё два сердца. Одно представляло собой мутный, полупрозрачный цилиндрик, сантиметров пять в длину и около сантиметра в диаметре. «Держи его в нагрудном кармане, ближе к сердцу, — сказала Юймэй, — так ты сможешь почувствовать любую ложь». Другое было похоже на маленькие часы со странными символами на циферблате с одной-единственной стрелкой. «Оно может замедлить время, — пояснила руководитель Ступени. — Нужно сжать обод, вот так. Тридцать секунд растянутся на целых пять минут. Возможно, этого хватит для того, чтобы покинуть периметр, когда изоляция снова будет активирована».

Изоляция. Мне объяснили в общих чертах, как она работает. То место, где находился корабль, было не просто защищено различными артефактами невидимости. Оно образовывало что-то вроде отдельного пространственного кармана, собственную микро-реальность. Моё сердце из дольмена смогло найти дорогу туда, и тогда пузырь снова слился с нашим миром. Теперь, чтобы восстановить его, надо было найти, достать и обезвредить тот артефакт, который позволил чужому медведю пробить дорогу в наш мир. Как мог выглядеть этот артефакт и где мог находиться — никто толком не знал. Но Юймэй была уверена, что с моей подвеской-сердцем это не составит проблемы.

Как только я его нейтрализую, карман снова начнёт закрываться, уничтожая возможность повторной отправки корабля в свой мир. А заодно предотвращая разрыв ткани реальности нашего собственного мира, грозящего непредсказуемыми последствиями. Теоретически, если у меня ничего не получится, достаточно мощный атомный взрыв может «спаять» грани реальности.

Это и был план «А», до того, как я сам вызвался пойти туда… впрочем, сам ли? Даже мне очевидно, что мной манипулировали. Контролёр и Юймэй были куда ближе друг к другу, чем ко мне. Холодные, расчётливые сволочи. Как только он понял диспозицию, тут же стал играть на её стороне… «свой» хренов… впрочем, что это меняло? Я ведь принял решение сам… можно ведь было сыграть «дурака». Сидеть себе тихо… интересно, что бы они тогда придумали? Разговор с детьми? Наверняка у них была ещё куча способов, как именно меня убедить в том, что я должен с этим разобраться.

Наверно, они думали, что я вызвался из-за чувства вины. Будто это я привёл сюда Дениса… впрочем, пусть думают, что хотят.

Я готовился к выходу там же, где нас поймали. В том же автобусе. Только других автобусов вокруг стало больше. И не только автобусов: часть снаряжения и сердца притащили на вертолёте. От принятия решения до того времени, когда мне надо было выходить, прошло меньше часа.

«До места тебя доставит дрон. Впрочем, у тебя ведь уже есть опыт такого передвижения», — Юймэй в завершение инструктажа не смогла удержаться от колкости.

Я молча кивнул, даже не взглянув на неё. Перед глазами уже стоял корабль и те странные отсветы в его глубине.

— Сколько до старта? — спросил я.

— Пять минут ровно, — ответила Юймэй, после чего вышла из бокса, в котором я проходил инструктаж.

И вместо неё неожиданно зашла Ольга.

Она долго смотрела на меня своими большими глазами прежде, чем что-то сказать. И мне это совершенно не понравилось. «Будто прощается», — мелькнула в голове непрошенная мысль.

— Ты не обязан… — сказала она наконец.

— Знаю, — кивнул я. — Но как дальше-то жить? Всех всё равно не успеют эвакуировать… а сколько в городе и окрестностях Чжаолинев? Ты бы смогла потом смотреть кадры новостей зная, что могла бы их спасти?

— Мир жесток, — она пожала плечами и грустно улыбнулась, — а мы всего лишь люди.

— Отец говорил, что каждый правильный поступок делает его лучше, — ответил я.

— Он был хорошим человеком. Уверена.

Только теперь перед глазами встало лицо мамы. Оставить ей весточку? Попрощаться?

«Только не это!» — упрямо подумал я, сжимая челюсти. Надо вернуться. Вот и всё.

— Извини… — пробормотала Оля, приняв на свой счёт мою реакцию.

— За что? — удивился я.

— За всё… ты вступился за нас там… и это привело тебя сюда.

— Это привело меня к тебе, — улыбнулся я. — Оль, ты лучшее, что было со мной.

— Правда?

Она подошла ближе. Её глаза блестели, а щёки налились лёгким румянцем. Она чуть прикрыла глаза. Её губы пахли клубникой.

— Возвращайся обязательно, хорошо?

— Проследи за тем, чтобы детей не бросили, ладно? — просьбой ответил я.

Она хотела что-то ответить, но потом снова посмотрела мне в глаза и просто молча кивнула.

— Как вы встретились? — я всё-таки решился задать волновавший меня вопрос.

— С Денисом? — Ответила она.

— Да. Пока есть время, расскажи про него, всё, что понять успела. Это может быть важно.