Сердца Лукоморов

Не решилась Ведьма за ограду шагнуть. Подошёл к ней пастушок и спросил:

- Есть ли у тебя крест нательный?

- Я его потеряла, - глядя ему в глаза горящими лютой злобой и ненавистью глазами, ответила Ведьма.

- Если ты на кладбище идти боишься, поцелуй крест нательный, мне его моя любимая подарила. Поцелуй, и мы тебе поверим. Я первый у тебя прощения попрошу.

Достал пастушок крест нательный и протягивает на ладони Чёрной Вдове.

Та осмотрелась по сторонам, видит, деваться некуда. Решилась, зажмурилась и прикоснулась губами к кресту нательному, который пастушка своему любимому пастушку на вечную память подарила. Прикоснулась Ведьма губами к кресту, и отскочила, взвыла от боли ужасной.

Посмотрели люди, а у неё губы сожжены огнём небесным.

- Ведьма! Ведьма! - закричали вокруг, и бросились на неё со всех сторон.

- Постойте! - остановили народ пастух и мельник. - Она убила самых близких нам людей, отдайте нам её, мы сами казним Ведьму.

Отдали им связанную Чёрную Вдову. Посадили её пастушок и мельник в мешок, отнесли на старую, давно заброшенную мельницу, привязали камень и утопили в глубоком омуте.

Даже место никому не сказали, чтобы никто не вспоминал её.

Только не позабыли про неё Мать-Ведьма, да Отец-Ведьмак. Напустили они дурной туман на омут, в котором утопили Чёрную Вдову, и все Русалки, жившие в омуте, стали Ведьмами. Стала ими Чёрная Вдова заправлять. Стала подбивать Русалок злые дела делать, скот топить, людей в омут заманивать.

Много веков прошло, увидали их Демоны, назначили Чёрную Вдову Главной Ведьмой, взяли с Ведьм Великий Зарок, что выручат их Демоны из тесного омута, отведут на просторное болото. Ведьмы за это верой и правдой будут мост к Сокровищам охранять, честных людей за Сокровищами не пускать.

С тех пор и выполняют Ведьмы Зарок.

Глава тридцатая

Воевода

- Ну, что, бойцы-молодцы? - спросил Буян. - Мы почти дошли. Давай, походный атаман, скажи нам напутственное отцовское командирское слово перед тем, как во Дворец идти.

- Слово? - опешил Черномор, подозрительно глядя из-под густых бровей на своего постоянного обидчика, ожидая очередного розыгрыша, или подвоха. Что ж. Можно и слово сказать...

Он решительно откашлялся, открыл рот, постоял с разинутым ртом, пошевелил от напряжения бровями, потом бородой, потом всем лицом сразу, ничего не сказал, и закрыл рот.

Ещё раз откашлялся, по привычке яростно поскрипел в затылке палицей, набрал со свистом в грудь воздуха побольше, и наконец сказал:

- Ну, так что? Мы вот почти пришли.

И опять замолчал. Помолчал и добавил:

- Так вот. Значит.

- Очень впечатляющая речь, - не дождавшись продолжения, восхищённо показал большой палец Буян. - Главное, борода, слова ты подобрал замечательные, редкие, хорошие, душевные. Надо бы запомнить. Или записать.

- Ладно тебе балагурить, - махнул на него Медведь. - Хватит задираться. Скоро возьмём Сокровища, заберём, или отвоюем у Демонов красавицу нашу, Марью - Лесную Царевну, и разойдёмся по домам. Столько лет в кабаке просидеть пришлось. Тоска! Руки работы просят.

- Во! - хохотнул отдышавшийся и оживившийся скоморох. - Работы ему подавай! Только этого не хватало! Мне бы лежать дома на печи, да есть калачи! Была бы в подполе картоха, а с ней и житьё неплохо.

- А где твой дом, Яшка? - спросил Черномор. - Где ты живёшь?

- У скомороха житьё не плохо! - с готовность затараторил Яшка. - Я свой дом поправил, соседу четыре синяка поставил. Дом мой каменный, на соломенном фундаменте. Труба в нём еловая, печка сосновая, заслонка не благословлённая, глиняная. Окна большие, буравом наверченные. Чёрная собака во дворе хвостом за палку привязана, хвостом лает, брюхом серчает, головой качает, ничего не чает. Четверо в моем доме ворот и все в огород. Кто мимо меня едет, всяк ко мне заворачивает, а я ему карман выворачиваю. Так угощаю, чуть живых отпущаю. У меня в моем городе сплошь стоят мои лавки: на правой стороне это не моё, а по левой и вовсе чужое. Прежде я был купцом, торговал кирпичом, да остался ни при чём. Теперь вот живу день в воде, день на дровах и камень ко сну в головах...

- Ну, затрещал, - усмехнулся Буян. - Значит, дело к развязке, если скоморох наш ожил. Ну что, пойдём? Кого нам стоять-дожидаться? Давай, атаман, командуй поход.

- Ну, нет, - неожиданно помотал головой Черномор. - В пути я, может, и гожусь в атаманы, а теперь другой нужен. Мы во Дворец идём, Сокровища на блюдечке никто не поднесёт, может, с боем брать их придется. В бою не атаман, в бою воевода нужен. Теперь Буяна очередь. Он в ратном деле воевода.

- Что ж? - неожиданно легко согласился Буян. - Не стану спорить. В бою твердая рука нужна и опыт. Но смотрите! Сами выбрали!

Ивана он поставил сзади, Медведю велел идти рядом с собой, впереди. Всем наказал смотреть в оба, слушать внимательно, по сторонам всё примечать. Идти тихо, не шуметь, без нужды не разговаривать.

- Ну, с Богом! Скоро конец нашим приключениям.

Мы все думали точно так же. И точно так же ошибались.

Но об этом мы узнали потом. А пока мы поднимались по дороге между сосен к заветному Дворцу.

Глава тридцать первая

Павловский Дворец