Сердца не покоряют силой

Похлопав ресницами, Рэми была вынуждена с огорчением признать, что до местных интриганок ей ещё очень и очень далеко – вон как легко из неё информацию добывают!

Переглянувшись с мужем она увидела, что он явно посмеивается – наверняка ожидал от этой загадочной Тунь именно чего-то такого! И ведь не предупредил, зараза!

…впрочем, уже к вечеру Рэми осознала, что предупреждать по поводу Тунь абсолютно бесполезно. Особа эта и впрямь оказалась весьма независимой и… странной.

Не доварив своего варенья, она вдруг скинула эту задачу на служанок и отправилась устраивать гостей. Точнее, Рассэл-то уже был устроен, так что занялась она нашей сладкой парочкой. Ухватки её мгновенно сменились, и даже речь стала грубовато-простой. Затащив сперва всех на чердак, Тунь вытащила из какого-то сундука бельё и всякие мелочи, нагрузила ими гостей и повела уже в комнату, где принялась самолично, подвернув рукава, застилать постель. При этом рекламировала она эту комнату так, будто сама и обустраивала – во всяком случае, у Рэми возникло стойкое ощущение, что Тунь и оконные рамы лично тачала и сбивала, и стулья сама вырезала, и ковёр ткала, и вазу лепила, и подушки шила… Как так вышло, что при этом принцесса поведала о своих собственных не-успехах в вышивании, о горячей любви к лепке и о полной неспособности сшить ровно даже самые простые куски ткани – опять уму непостижимо!

Справедливости ради, на этом этапе даже Эртан купился, выявив обширные знания в вопросах ковки – Тунь, кажется, и решётку печурки сама ковала.

Не успела Рэми свыкнуться с новой ипостасью хозяйки, как её ждала следующее потрясение – торжественный обед. Отправив гостей с горничной, Тунь отошла на пару минут – поправить наряд – и вернулась другим человеком.

Рэми широко распахнула глаза и пыталась понять, как у неё это получилось. Она явно не меняла платья и предстала в том же одеянии, в каком варила варенье и перестилала кровать. Но выглядела теперь элегантной и величественной благородной дамой!

Вплыв в столовую, Тунь изящно уселась во главе стола и дала сигнал подавать обед (у Рэми в голове не укладывалось, как и откуда взялись все эти блюда – плита же была прочно оккупирована кастрюлями с вареньем?). Застольная беседа полилась своей чередой, и принцесса была бесконечно очарована: Тунь умудрялась легко и непринуждённо включать всех в разговор, не обременяя никого напоминаниями об излишней строгости этикета, но при этом ведя дело так, что этикет соблюдался словно сам собой.

«Как у неё это получается?!» – в восторге думала Рэми, глядя, как Рассэл словно бы сам собой переворачивает ложку под правильный угол, а Тунь вроде бы совсем ничего для этого не сделала – так, слегка прикоснулась к его руке естественным жестом, вовлекая в разговор о морской политике.

После обеда изысканная дама в момент куда-то пропала – безо всяких переодеваний. Тунь в момент подорвалась и заявила, что ей нужно в город, а дорогие гости могут чувствовать себя как дома.

Рэми только рот разинула самым неприличным образом, глядя, как подол хозяйской юбки исчезает в дверном проёме.

Эртан не выдержал и рассмеялся.

Рассэл погрозил ему кулаком зачем-то и бросился догонять – видимо, у него тоже были дела в городе.

– Она всегда такая? – тихо поинтересовалась Рэми у мужа, оглядываясь немного нервно, вдруг кто услышит.

– Ещё безумнее! – искренне рассмеялся тот. – Однажды она встретила меня с саблей в руках, предлагая поединок, и в самом процессе вдруг передумала и, отбросив клинок, завлекла в танец – еле успел перестроиться.

На губах его сияла яркая улыбка: все встречи с Тунь всегда привносили в жизнь элемент безбашенного безумия.

Вот только после пары дней этого безудержного фейерверка нечаянный гость начинал чувствовать себя уставшим и вымотанным – так быстро перестраиваться и вовлекаться во всё новые виды деятельности было непросто. Находиться рядом с Тунь длительное время не удавалось никому, а снижать уровень своего безрассудства и быть хоть немножечко более последовательной она, совершенно точно, не собиралась.

– Пойдём, покажу тебе здешний сад, – с предвкушающей улыбкой дёрнул Эртан жену за рукав.

По его лицу было видно, что сад ни в чём не уступает своей хозяйке, и с большим энтузиазмом Рэми согласилась, вскоре убедившись, что такого она, действительно, ещё нигде не видела. Строгий лабиринт из кустов мог оборваться на полуповороте, открыв дикий заросший пруд. Совершенно убийственная крапива в человеческий рост скрывала за собой изящную беседку; в полу беседки был проделан тайный ход – как уверял Эртан, он вёл к кухне. Кусты роз чередовались с грядками морковки, посреди фруктового сада находился странный фрагмент кирпичный стены чуть выше человеческого роста, среди яблонь виднелись ворота без ограды, а ограда, напротив, радовала широким подкопом.