Сердца не покоряют силой

Элпи, действительно, была склонна к той манере поведения, которая, кажется, кричит о потере всяческого целомудрия, не то что девичьей невинности.  Немало мужчин стало жертвой этой манеры, позволив себе некоторые вольности и близко познакомившись с кинжалом своенравной красотки. Но такое острое знакомство скорее уверило их в том, что есть счастливчики, коих она встречает куда как приветливее.

Ей приписывали в любовники половину Мариана; Рейн и Эртан этот почётный список сплетен возглавляли.

– Должность у меня в этой стране такая, всё о всех знать, – отшутился Эртан, не желая вдаваться в подробности своей осведомлённости. – А ты откуда знаешь? – тут же заинтересовался он.

Чем ещё могут заняться в два часа ночи два заклятых врага, как не перемыванием косточек привлекательным особам женского пола!

– А я и не знал, – с насмешливым фырканьем открестился Рейн, задним числом выгораживая свой поступок. – От тебя вот услышал впервые.

Если бы не темнота, на его лице можно было бы отчётливо прочитать досаду и мысль: «Вот это я чуть не попал!»

– Она меня убьёт, – задумчиво почесал щёку Эртан, который понял, что нечаянно выдал великую тайну самой легендарной соблазнительницы Мариана.

– Не захочет связываться с А-Ларресами, – утешил его Рейн и, решив свернуть разговор, пообещал: – Завтра выделю ей другую комнату.

– Великолепно, – резюмировал итоги ночной встречи Эртан и, дождавшись ухода визитёра, устроился спать.

…с утра Элпи потребовалось ровно три минуты, чтобы догадаться, о чём пошушукались ночью мужчины и кто такой болтливый посмел выдавать столь деликатные подробности её личной жизни.

– А-Ларрес, – с диким шипением вцепилась она ему в рукав перед входом в столовую, – я  тебя убью!

Эртан возвёл глаза к потолку, аккуратно высвободил свой рукав и посетовал:

– И это – твоя благодарность? Ты предпочла бы сама объясняться с ним сегодня ночью?

Элпи краснела явно не от стыда, а от гнева:

– Разобралась бы! – зло высказала она. – Наши дела с Рейном – это только наши дела, не лезь в них, повелитель недоделанный!

Эртан вежливо кашлянул, намекая, что, при всём при, неуважения к своему титулу не потерпит.

Выразительные взгляды, определённо, были его сильной стороной. Ей не потребовались дополнительные объяснения.

– Прошу меня простить, ваше повелительство, – с издевательской покорностью в тоне сделала она реверанс и тактически отступила в столовую, бросив, правда, напоследок гневный пылающий взгляд.

– Хм? – вежливо приподняла бровь наблюдающая за этой сценкой Рэми.

С утра ей соображалось лучше, и она догадалась, что ночью имело место столкновение между Эртаном и Рейном. Но что именно вычленила Элпи из их короткой встречи в холле с последним, и почему это привело её в такое гневное расположение духа, оставалось загадкой.

– Никогда не влезай между влюблёнными, Рэми, – поделился с нею вселенской мудростью настроенный философски Эртан. – Особенно, если они принадлежат к враждующим кланам.

Рэми бы поспорили с тем, можно ли считать эту парочку влюблёнными, но есть хотелось сильнее, чем спорить, поэтому она просто кивнула.

А после завтрака начался ливень, который напрочь спутал все её планы на день. Под таким дождём и вообще не поездишь, а в горах ещё и дороги размывает.

– Нда, – досадливо прокомментировал Эртан, с крыльца разглядывая стену воды, льющей с неба. – Теперь на несколько дней.

Вынырнувший у него из-за плеча Рейн скривился:

– Прекрасно, – ответил он тоном, выражающим прямо противоположное чувство. – Рад буду предложить вам своё гостеприимство, А-Ларрес, дамы, – кивнул он и в большом раздражении удалился.

Выглядевшая в высшей степени недовольной Элпи пронзила Эртана таким взглядом, как будто это он лично был виноват в случившейся непогода и тоже ушла – в противоположную от Рейна сторону.

– На несколько дней? – в ужасе переспросила Рэми, переводя взгляд с дождя на мужа.

– Мерзкий горный климат, – криво усмехнулся тот и пробормотал: – Неудачнее не придумаешь.

С этим выводом Рэми была более чем согласна.

Застрять на неопределённый срок во вражеском логове – точно неудачнее не придумаешь.

Глава четырнадцатая

Рэми никогда не считала себя дурой.

Право сказать, у неё и не было на это причин. Отец позаботился о лучшем образовании для принцесс, и младшенькая отличалась большой любознательностью и охотно поглощала всё то, что предлагали ей педагоги. Из всей королевской семьи Рэми была единственной, кто пошёл по научной стезе – и это в её-то юном возрасте!

При этом ум Рэми вовсе не ограничивался лишь узкой областью академических интересов. С детства находясь в поисках компромисса между строгим этикетом и своим взрывным характером, она развила в себе логику, наблюдательность, знание психологии.

Но сегодня, в обществе блестящей верхушки марианского общества, она, по правде сказать, чувствовала себя законченной дурой.

Рейн, Элпи и Эртан вели какую-то, казалось бы, незначительную беседу. Рэми, совершенно точно, чувствовала, что у беседы есть скрытый подтекст. Это было заметно по напряжённости всех присутствующих.