Сердца не покоряют силой

Она так внутри себя и не решила, какое прозвище подходит супруг больше: бесчувственный баран или самодовольный индюк. Её фантазия живо набросала некую смесь этих двух животных: кудрявое и копытное существо с хвостом и гребешком на птичьей голове. Картинка вышла столь уморительной, что Рэми невольно рассмеялась собственным мыслям. Барандюк. Точно, он – барандюк.

Глава шестая

Эртан, конечно, постучал, но дожидаться отрицательного ответа дальновидно не стал и сразу зашёл. Недовольная Рэми холодно потребовала закрыть дверь с обратной стороны.

Причины её обиды были ему, в общем-то, понятны, поэтому он покорно вышел и прикрыл дверь. Однако же он полагал, что, несмотря на вескость её причин, она могла бы и войти в его положение, а не строить из себя очередную жертву чернокнижника. Поэтому он не ушёл, а попытался завязать диалог, несмотря на разделяющую их дверь.

– Рэми? – довольно громко поинтересовался он и перешёл в наступление: – И сколько ещё ты собираешься меня наказывать? Я не ребёнок, между прочим!

Принцесса так растерялась, услышав столь странное обвинение, что даже приоткрыла дверь:

– Я тебя не наказываю! – шикнула она возмущённо и упрекнула: – Чего орёшь на весь дом?

– Ты же не хочешь меня пускать, вот и ору, – невозмутимо пояснил свою позицию он.

Нехотя она посторонилась и впустила его в комнату, впрочем, постаравшись всем лицом и всею фигурой выразить неодобрение его присутствию.

Эртан выразительно оглядел её сложенные на груди руки, выставленный вперёд упрямый лоб с хмурой складкой между бровей, поджатые губы и слегка согбенные плечи.

– И что же ты делаешь, драгоценная, как не наказываешь? – бодро хмыкнул он.

Бодрость ему давалась титаническими усилиями, но ступать на путь брошенного котёнка совершенно не хотелось – да и не факт, что сегодня Рэми в настроении подбирать сирых и обездоленных.

– Я тебя не понимаю, – устало отпарировала она, не имея причин изображать ложную энергичность. – Скажи простыми словами.

Сдержанно кивнув, он «перевёл» на простой:

– Ты пытаешься своими словами и действиями причинить мне боль.

Она удивлённо приподняла брови – мол, это кто тут ещё кому должен предъявлять подобные претензии, – и с безупречной элегантностью сформулировала фразу:

– Прошу прощения, а ты от меня ожидал чего-то иного в сложившихся обстоятельствах?

– Ну… да, – смущённо признался он, ероша себя волосы.

Она сделала приглашающий жест рукой, предлагая раскрыть эту мысль полнее.

– Дьявол, Рэми, – совсем смешался он, чувствуя с её стороны лишь холод и отчуждённость. – Мы вроде как женаты, и я ждал большего понимания, да.

Рэми склонила голову набок с некоторым даже любопытством и нараспев поинтересовалась:

– Двойные стандарты, Эрт? И я могла бы сказать, что ждала большего понимания от тебя. Почему ты считаешь, что это я должна войти в твоё положение и понять тебя, а не наоборот?

Он симметрично ей наклонил голову и так же нараспев отпарировал:

– А кто тебе сказал, что я считаю именно так? Вообще-то, как по мне, мы оба должны понять друг друга, и я со своей стороны пытаюсь сделать для этого всё возможное.

Звучало обезоруживающе, и Рэми досадливо поморщилась, не найдя повода для скандала. Хотелось обвинить его во всех смертных грехах и выставить крайним, но, как и всегда, когда речь шла об Эртане, – не получалось.

– Эрьену ты поверил, – обиженно обличила она, найдя, к чему придраться.

– Вот неожиданность! – хмыкнул он. – Сама сможешь сформулировать разницу?

Рэми кисло поморщилась. Разница была очевидна: где подружка-принцесса, легкомысленно смотрящая на такие дела сквозь пальцы, и где прожжённый марианец-параноик, мимо которого и мышь с тайной запиской не проскочит.

– Я бы хотела, чтобы ты больше доверял мне, – продолжила она, тем не менее, гнуть это линию, поскольку по другим нападать было негде.

– Я без раздумий доверю тебе свою жизнь, – пылко и удачно ввернул он любовнороманную фразочку, но тут же испортил всё дело, честно прибавив: – Но вопросы государственной безопасности находятся вне категорий моих личных чувств.

Встрепенувшись, Рэми почти довольно воскликнула:

– Вот! – и даже тыкнула пальцем. – Твои ралэсовские заморочки тебе важнее моих чувств! – драматично возгласила она, вспомнив, в чём суть того трагического обстоятельства, которое разбило ей сердце.

Похлопав ресницами, Эртан сам с собой признал, что крыть тут нечем. Его ралэсовские, как она выразилась, «заморочки», были ему важнее каких бы то ни было чувств: что её, что его собственных, что чьих-то ещё. Естественное положение для хорошего правителя, разве нет?

– Как ты себе представляешь обратное, Рэми? – не найдя, что возразить, перешёл в наступление он. – Ты осознаёшь, куда прикатится Мариан, если я буду во всех вопросах ориентироваться на твои личные чувства?

Рэми надулась. Он был прав, но признавать этого не хотелось.