Сердца пятерых

Он чуть не ахнул, когда вошел в собственный дом и обнаружил, что не узнает его. Кухня стала похожей на операционную. Оррен не помнил, чтобы она когда-нибудь так сверкала чистотой. Подумав об этом, он не мог вспомнить, когда в последний раз заглядывал в верхние шкафчики. Не говоря уж о том, когда видел их сверкающими. Он почти забыл, что они красного цвета! Более того, на столе лежали салфетки, и стол был сервирован. В воздухе витал соблазнительный аромат свежеприготовленной еды. Но самым потрясающим был вид его детей, выстроившихся в шеренгу, чтобы встретить его. Их волосы были чистыми, одежда аккуратной, а сами они — умыты. Малыши были готовы ко сну. Чэз широко улыбался. На Джин Мэри не было никаких следов свежих царапин, хотя Оррен не мог себе представить, чтобы удивительная перемена в ее внешности была достигнута без применения грубой силы. Ее волосы были заплетены в косу! На ней были туфли и даже носки, а шорты гармонировали с футболкой. Мэтти и сама выглядела очень аккуратненькой, несмотря на то, что обвязала вокруг талии вместо фартука кухонное полотенце. Она быстро сняла его и предложила Оррену пойти умыться. Он машинально поставил на стол термос, который принес с работы, и устало поплелся делать то, что ему сказали, попутно восхитившись порядком в гостиной.

Это было верхом мечтаний — сидеть со своей семьей за настоящим ужином. И каким ужином! Тушеное мясо с макаронами в сметанном соусе, молодые бобы, кукуруза и горячий хлеб. Когда Мэтти пододвинула к нему тарелочку с маринованной свеклой, он лишь разинул рот от изумления.

— Чэз сказал, что вы это любите, — смущенно проговорила она и упорхнула.

Только тут Оррену пришло в голову сосчитать приборы на столе. Совершенно очевидно — Мэтти не была уверена, что ее присутствие желательно за семейным столом. Он повернулся на стуле и откашлялся. Стоя у раковины, Мэтти обернулась, и тогда он осторожно спросил:

— Разве вы не собираетесь присоединиться к нам?

Широко улыбнувшись, она достала из шкафчика еще один прибор и с готовностью втиснулась между Солнышком и Янси. Усевшись, она, тем не менее, уронила руки на колени и опустила голову. Не зная, как к этому отнестись, Оррен пожал плечами и потянулся было за свеклой, но замер, когда Чэз широко раскрыл глаза и отчаянно замотал головой. Окончательно обескураженный, Оррен открыл было рот, чтобы спросить, что, черт возьми, происходит, но оторопел, увидев, как его сын молитвенно сложил руки. Все ждут, чтобы он прочел молитву! Все, кроме Джин Мэри, которая сунула руки под мышки и упрямо сощурилась, и Солнышка, которая, подражая Чэзу, сложила ручки, сама не зная зачем.

Оррен откашлялся и, глубоко вздохнув, наконец, выпалил:

— Благодарю за эту трапезу. Аминь.

Мэтти, улыбнувшись, подняла голову и начала раскладывать еду. Такого ужина он в жизни не видел. Даже Джин Мэри вела себя как цивилизованное существо и быстро опустошила свою тарелку. Янси съела все, что ей положили, и даже попросила добавки. Закончив пиршество компотом из груш, все на какое-то время отвалились от стола после непривычно обильной еды. А в это время Мэтти давала разъяснения по поводу меню, вывешенного на внутренней стороне буфетной дверцы. Она добавила, что оставшиеся от покупок восемь долларов положила в кувшин на верхней полке, и посоветовала Оррену побыть немного с Кэнди и Янси, пока они не лягут спать, а она тем временем уберет со стола и приготовит ему из оставшихся от ужина продуктов завтрак, который он возьмет с собой утром на работу.

Осознав все преимущества такого плана, Оррен охотно последовал ее совету. Только позже он спохватился, что Мэтти тихонько ускользнула, оставив записку, что приедет завтра в девять утра, если он не позвонит ей с просьбой приехать раньше. Оррен уселся на диван, довольный тем, что может часок посмотреть телевизор со старшими детьми и послушать восторженный рассказ Чэза о том, как прошел их день.

Позже, улегшись на чистые выглаженные простыни, он сонно заключил, что Матильда Кинкейд — волшебница, скрывающаяся под видом девчонки-хиппи. На следующее утро, наслаждаясь завтраком, состоявшим из горячих пончиков, фруктов и — невиданная роскошь! — свежего кофе, он молча решил, что она, скорее всего ангел, хотя и очень юный.

Мэтти передвинула кровать к стене. Джин Мэри стояла в дверях и следила за ней, скрестив на груди руки, сощурив глаза и выпятив нижнюю губу. Мэтти вздохнула. После тщательной уборки «маминой спальни» она почувствовала непреодолимое желание сделать комнату более привлекательной. Безрадостное убранство спальни производило гнетущее впечатление, а Мэтти почему-то хотелось, чтобы Оррен почувствовал себя если и не счастливым, то, по крайней мере, довольным.