Сердца трех

Началась драка, продолжавшаяся несколько минут, с полдюжины рук отталкивали одна другую: каждому хотелось первым залезть в дупло и добраться до сокровища. Но дупло было глубокое, и руки не доставали до его дна.

- Давайте срубим дерево, - закричал Рафаэль, постукивая тыльной стороной своего мачете по коре, чтобы определить, где кончается дупло. - Свалим его все вместе, потом сосчитаем деньги, которые там найдем, и поделим поровну.

Услышав это, начальство совсем рассвирепело, а шеф пригрозил, что, как только они вернутся в Сан-Антонио, он сошлет их всех в Сан-Хуан на съедение сарычам.

- Но мы пока еще, благодарение богу, не вернулись в Сан-Антонио, - промолвил Аугустино, срывая печать молчания, сковывавшую его уста в минуты трезвости, и изрекая очередную мудрость.

- Мы люди бедные и поделимся по-честному, - заявил Рафаэль. - Аугустино прав: благодарение богу, мы еще не в Сан-Антонио. Этот богач-гринго за один день рассыпал на своем пути куда больше монет, чем мы заработали бы на службе за целый год. Я, например, стою за революцию, чтобы у всех было много денег.

- И чтоб вожаком был богатый гринго, - добавил Аугустино. - Если он и дальше будет вести нас по дороге, усыпанной серебром, я готов идти за ним хоть всю жизнь.

- И я тоже, - подтвердил Рафаэль. - А если эти, - и он мотнул головой в сторону Торреса и начальника полиции, - не дадут нам собрать то, что боги нам послали, то пусть отправляются в преисподнюю, ко всем чертям. Мы люди, а не рабы. Мир велик. Кордильеры перед нами. Мы поселимся в Кордильерах, и все будем богаты и свободны. А какие там красивые и аппетитные индианки!..

- И кстати избавимся от своих ясен, пусть остаются в Сан-Антонио! - сказал Висенте. - Давайте рубить драгоценное дерево.

Под тяжелыми, ухающими ударами мачете дерево - гнилое и пористое - так и крошилось. Когда оно упало, жандармы сосчитали и разделили поровну не сто, а сто сорок семь серебряных долларов.

- Щедрый парень этот гринго, - прокудахтал Висенте. - Оставляет даже больше, чем обещал. Может, там и еще есть?

Из-под груды щепок и древесной трухи они извлекли еще пять монет, потеряв на этом ровно десять минут, так что Торрес и начальник полиции дошли уже до полного исступления.

- Ишь какой богач, даже сосчитать не потрудился, - сказал Рафаэль. - Должно быть, просто развязывает мешок и высыпает оттуда деньги. Это, наверно, тот самый мешок, с которым он удирал из Сан-Антонио, после того как взорвал стену в нашей тюрьме.

Погоня возобновилась, и с полчаса они шагали, не задерживаясь, пока не подошли к заброшенной плантации, на поля которой уже наступали джунгли. Полуразрушенный, крытый соломой домишко, обвалившиеся бараки для рабочих, рассыпавшийся хлев, самые столбы которого, казалось, пустили ростки и теперь превратились в настоящие деревья, и, наконец, колодец, из которого, по-видимому, еще недавно брали воду, так как бадья была привязана к валу совсем новым куском риаты [13], - все говорило о том, что здесь человек отступил, так и не сумев покорить дикую природу. А к валу колодца на самом видном месте был прикреплен уже знакомый по виду листок бумаги, на котором было написано «300».

- Пресвятая матерь божья! Ведь это же целое состояние! - воскликнул Рафаэль.

- А, чтоб ему веки вечные жариться в аду на медленном огне! - добавил Торрес.

- Он получше платит, чем ваш сеньор Риган, - ехидно заметил начальник полиции, доведенный уже до полного отчаяния.

- Его мешок с серебром не такой и большой, - заметил Торрес. - Как видно, мы должны подобрать все содержимое этой сокровищницы, прежде чем поймаем ее владельца. Вот когда мы все подберем и мешок опустеет, тут мы его и накроем.

- Пойдемте-ка дальше, друзья, - вкрадчивым тоном обратился к своему отряду начальник полиции. - Потом мы сюда вернемся и на досуге соберем все серебро.

Тут Аугустино снова сорвал со своих уст печать молчания.

- Никто не знает, каким путем будет возвращаться и вернется ли вообще, - пессимистически провозгласил он; и, вдохновленный перлом мудрости, который он из себя выдавил, решил одарить мир еще одним изречением: - Три сотни в руке лучше, чем три миллиона на дне колодца, который мы, может, никогда больше и не увидим.

- Кто-то должен спуститься в колодец, - сказал Рафаэль, ухватился за плетеную веревку и повис на ней. - Видите, риата крепкая. Мы спустим на ней кого-нибудь. Так кто же тот храбрец, который полезет вниз?

- Я, - вызвался Висенте. - Я этот храбрец, я полезу.

- Да, и украдешь половину того, что там лежит, - высказал вслух Рафаэль мгновенно возникшее у него подозрение. - Если ты полезешь вниз, то сначала сдай-ка нам все свои деньги. А когда ты вылезешь, мы обыщем тебя и тогда узнаем, сколько ты нашел. Потом мы все поделим поровну и вернем тебе то, что у тебя раньше было.

- В таком случае я не полезу вниз ради людей, которые мне не доверяют, - упрямо заявил Висенте. - Здесь, у колодца, я такой же богатый, как любой из вас. Тогда почему же именно я должен лезть вниз? Я не раз слышал, что люди погибали на дне колодцев.