Сердца трех

- Брр! - содрогнулся Торрес. - Да я не женюсь на ней и за десять миллионов долларов. Она слишком умна. Она внушает мне ужас. Она - как бы это сказать? - она, говоря по-вашему, действует мне на нервы. Я ведь храбрый. Но при ней вся моя храбрость куда-то исчезает. От страха меня даже холодный пот прошиб. Нет, меньше чем за десять миллионов я и пытаться не стану побороть свой страх. Генри и Френсис храбрее меня. Пусть кто-нибудь из них и женится на ней.

- Но я помолвлен с Леонсией! - быстро возразил Генри. - Как же я могу жениться на королеве?

Взоры всех обратились к Френсису, однако Леонсия помешала ему ответить.

- Это несправедливо, - сказала она. - Ведь никто из вас не хочет на ней жениться! Поэтому единственный справедливый выход - тянуть жребий. - С этими словами она выдернула три соломинки из циновки, на которой сидела, и одну обломила. - Тот, кто вытянет короткую соломинку, будет жертвой. Сеньор Торрес, тащите первым.

- И первый, кто вытянет коротенькую, - пожалуйте под венец, - усмехнулся Генри.

Весь дрожа, Торрес перекрестился и потянул. Соломинка оказалась явно длинной, он даже закружился по комнате и пропел:

Не пойду я под венец,
Вот какой я молодец…

Затем жребий тянул Френсис, - и на его долю тоже досталась длинная соломинка. Таким образом, для Генри уже не было выбора. Роковая соломинка, оставшаяся в руке Леонсии, решала его участь. Он посмотрел на Леонсию, и на лице его отразились все муки ада. Она заметила его взгляд и почувствовала безмерную жалость к нему, а это, в свою очередь, заметил Френсис и принял быстрое решение. Есть выход. И все сразу станет просто. Как ни велика его любовь к Леонсии, а преданность Генри - еще больше. Нечего колебаться. Френсис весело хлопнул Генри по плечу и воскликнул:

- Итак, перед вами ничем не связанный холостяк, который не боится брачных уз. Я женюсь на ней.

Генри вздохнул с таким облегчением, как если бы его спасли от неминуемой смерти. Он схватил руку Френсиса, и они обменялись крепким рукопожатием, глядя прямо друг другу в глаза, как могут смотреть только честные, порядочные люди. И ни один из них не заметил, какое смятение отразилось на лице Леонсии при столь неожиданной развязке. Та, Что Грезит говорила правду: Леонсия была несправедлива как женщина, - она любила двух мужчин и тем лишала Ту, Что Грезит ее законной доли счастья.

Дальнейшему обсуждению этой темы положило конец появление девочки из Большого дома, которая вместе с женщинами принесла пленникам обед. Зоркий взгляд Торреса сразу приметил на шее у девочки ожерелье из драгоценных камней: это были рубины, и притом великолепные.

- Та, Что Грезит подарила мне это, - сказала девочка, радуясь, что чужеземцам нравится ее новое украшение.

- А у нее есть еще такие камни? - спросил Торрес.

- Конечно! - был ответ. - Она только что показывала мне целый сундук, полный таких камней. У нее там есть всякие, есть даже гораздо больше этих, только те не нанизаны. Они лежат там грудой, как кукурузные зерна.

Пока все ели и беседовали, Торрес нервно курил, потом встал и заявил, что есть он не хочет, - ему нездоровится.

- Вот что, - внушительным тоном начал он. - Я говорю по-испански лучше вас обоих, Морганы. Кроме того, я уверен, что куда лучше вас знаю характер испанских женщин. И, чтобы доказать вам свое дружеское расположение, я сейчас пойду к этой даме и попытаюсь убедить ее отказаться от брака.

Один из копьеносцев преградил Торресу путь и пошел доложить о нем, но вскоре вернулся и жестом пригласил его войти. Королева, полулежа на диване, милостиво кивнула Торресу и разрешила приблизиться к ней.

- Ты ничего не ел? - заботливо спросила она его; и когда Торрес заявил, что у него нет аппетита, предложила: - А не хочешь ли выпить?

Глаза Торреса загорелись. Он почувствовал, что ему необходимо подкрепиться: за последние дни он пережил столько треволнений, а тут еще предстоит новая авантюра, в которой он решил любой ценой добиться успеха. Королева хлопнула в ладоши и отдала распоряжение служанке, явившейся на ее зов. И тотчас же слуга внес и откупорил небольшой деревянный бочонок.

- Это очень старое вино, оно хранится уже не один век, - сказала королева. - Да, впрочем, тебе, да Васко, это должно быть известно: ведь ты сам привез его сюда четыре столетия назад.

Относительно того, что бочонок старинный, не могло быть никаких сомнений, и Торрес почувствовал, как от мучительной жажды у него сразу пересохло в горле: подумать только, целых двенадцать поколений родилось и умерло с тех пор, как этот бочонок пересек Атлантический океан. Прислужница налила большой кубок, и Торрес, осушив его, был поражен мягкостью напитка. Но очень скоро все его тело и мозг ощутили колдовскую силу четырехсотлетнего вина.

Королева предложила ему присесть на край лодка у ее ног - так ей было удобнее наблюдать за ним - и спросила:

- Ты пришел ко мне без зова. Ты что-то хочешь мне сказать или о чем-то спросить?