Сердце Абриса

И тут он улыбнулся мне впервые с тех пор, как я оказалась в Абрисе. Улыбка всегда смягчала лицо Кайдена и отражалась в светлых глазах. Предательское сердце пустилось вскачь. Я изнывала без его прикосновений и боялась затеянной игры, для которой была слишком неопытна.

КАЙДЕН

Через день после появления Валерии в Белом замке…

Он подбирал с каменного пола в древнем храме разбросанные обломки артефакта. Аккуратно складывал в платок. В смятых, словно бумага, комках с трудом угадывались части от корпуса карманных часов. Были свернуты жгутами шестеренки, завязаны узлами стрелки, сожжен циферблат. Они оплавились от яростного Истинного света. И Кайден, не надевая перчаток, собирал по кусочкам удивительную магию, безжалостно уничтоженную недрогнувшей рукой создательницы. Обломок к обломку. На вечную память. Хотя знал, что все равно не забудет ее, смело и ослепительно сиявшую в древнем храме. Даже если уничтожат все воспоминания, образ сохранится, отпечатанный в сознании, как клеймо, которое невозможно свести ни одним эликсиром…

Кайден проснулся и, задыхаясь, резко сел в кровати. Простыня упала, обнажая покрытый темными рунами торс. Окна были не зашторены, и в спальню лил прозрачный лунный свет. Длинные волосы девушки, спавшей рядом с ним, отливали сединой, и от юного гладкого тела, которое пару часов назад она охотно отдавала, точно исходило серебристое свечение. Потревоженная, она недовольно пошевелилась и пробормотала, не открывая глаз:

– Кай, почему ты встал?

– Бессонница, – тихо отозвался тот. – Ты просто спи…

Как там тебя зовут?

Он поднялся с кровати, натянул на голое тело пижамные штаны и, отодвинув скрытую панель, прошел в кабинет. Уселся за письменный стол, щелкнул ногтем по лампе, заставляя проснуться живой свет. Охранная руна потухла от касания, и он выдвинул нижний ящик. Маленькая деревянная коробочка пряталась под бумагами.

Кайден не помнил, откуда она взялась. Считал, что содержимое тайника досталось ему вместе с покоями и личным кабинетом в наследство от погибшего старшего брата, и искренне недоумевал, почему абсолютно все в душе бунтовало при мысли избавиться от коробки. Ведь, по сути, в ней хранился ненужный мусор.

Именно так он думал вплоть до сегодняшней ночи.

Наследник раскрыл коробку. Внутри лежали искривленные, смятые и обгоревшие обломки, когда-то представлявшие собой карманные часы. Теперь он вспомнил, как собственными руками собирал эти обломки артефакта, и даже увидел непроницаемое лицо той, что уничтожила магию. Лицо красивого ребенка, не боявшегося выплеснуть Истинный свет в древнем храме. Или посреди кабинета в Белом замке, где не раз и не два выносили смертные приговоры пойманным на землях Вудсов теветским перебежчикам.

Непрошено перед мысленным взором появилась язвительная, раздражающая девчонка, державшая на раскрытой узкой ладони дрожащую розоватую искру. От чистой кожи, растрепанных волос, ресниц, крепко сжатых губ – от всей ее фигуры исходило теплое, мягкое мерцание, утратившее холод Истинного света и вызывавшее почти болезненное желание прикоснуться.

Застонав, он облокотился на стол и сжал голову пальцами, надеясь изгнать мучительный образ. Была ли двуликая Валерия той же девушкой из странных снов, или над ним издевалось подсознание? Разве мог он рассчитывать на честность теветки, едва не погибшей от фамильяра?

– Кайден, ты в порядке? – тихий женский голос заставил наследника Вудсов прийти в себя.

Скрытая панель была отодвинута, и девушка, завернутая в простыню, теперь стояла в дверном проеме. Некоторое время он рассматривал тонкую фигуру в сумрачном свете настольной лампы. Теперь Кайден ясно видел, что новая любовница была до смешного похожа на ту, что делила с ним постель на прошлой седмице, и на ту, что ночевала в этих покоях месяцем ранее. Бесконечная череда однотипных девиц, имена которых путались в памяти. Одни уходили быстро, другие задерживались подольше и даже полагали, будто имели право на что-то претендовать, но все равно исчезали из Белого замка и больше никогда не возвращались. А все вместе они походили на глупую девчонку, не боявшуюся мерцать в темноте…

– Ты возвращаешься в постель? – тихо спросила любовница и картинно-красивым жестом уронила на пол простыню, раскрывая ослепительную наготу.

– Я хочу, чтобы ты ушла.