Сердце Аксара, или Измена по-королевски (СИ)

— Я сыта по горло вами всеми — королями, стражами и смотрителями, хранителями и прочими! Никогда больше не свяжусь с эгуи! Хоть бы на вас пало проклятье, хоть бы вы исчезли все до единого!

Мне стало досадно за девушку. Она ревнует, ей неприятно, а мужчине все равно — стоит спокойный, вальяжный, и в глазах насмешка запрятана.

— Не расстраивайся из-за меня, Мими, — мягко сказал он, поймав ее руки и вынуждая перестать наносить удары. — Я этого не стою.

Мими посмотрела на него таким страдальчески-гневным взглядом, что стало ясно: в ее глазах он многого стоит. Но, слава Богу, у артистки имелась гордость, поэтому она, выплеснув первый гнев, сказала устало:

— Я никогда тебе не была важна. И дело не в других женщинах, а в твоей проклятой службе, в твоем проклятом Ордене. Это все, Уэнделл. Я ухожу!

— И даже не поцелуешь меня на прощание?

— Обязательно! Чтобы помнил, что теряешь!

Мими ожесточенно и страстно припала к губам Стража. Какое-то время они «прощались» после чего артистка отстранилась, вздернула подбородок и, сверкая очами, свернула куда-то в коридор.

Я подтянула края покрывала и не самым добрым взглядом посмотрела на Стража. Мне и самой парень изменял, и даже не старался шифроваться. Так что я еще очень хорошо помню, как это мерзко.

— Приношу свои извинения, тэгуи. Мы не смутили вас? — поинтересовался вежливо Страж.

— Нет.

— Что же вы тогда так порицательно на меня смотрите?

— Вы изменяли Мими? — прямо спросила я.

— Нет, тэгуи. Я, конечно, влюбчивый, но не в моих правилах предавать того, кто мне доверяет.

— Так почему вы не объяснили ей, что я не ваша любовница?! Что же вы поддакивали ей?

— Мими слишком ревнует меня — наша связь все равно бы закончилась, если не сегодня, то позже. А так, она даже не стала к вам присматриваться и не распознала в вас королеву. Видите, как удобно?

— Жаль, она вас мало побила, — фыркнула я.

— Как ни прискорбно, прежде всего меня волнуют государственные дела, а не личные. Вы, тэгуи — дело государственное.

— А вы государственный чурбан.

— У каждого свои недостатки. Идемте.

Мы пошли к лестнице; я при этом с интересом оглядывалась. Нет, на этот раз вокруг меня точно не иллюзия! Сразу видно, что над интерьерами и прочим поработал профессионал: все, на что падает взгляд, красиво и находится на своем месте. Правда, все тяжеловесное, темное и огромное. Помимо картин, мебели и прочих штучек были и вещи, которые я видела первый раз. Эти вещи были странных форм и размеров. Заглядевшись на очередную загогулину, я не заметила, что Уэнделл остановился, и врезалась в него.

— Что вы видите? — спросил он.

— Какую-то странную загнутую штуку.

— Это стабилизатор.

— И что он стабилизирует?

— Поток Источника.

— А вон та круглая штука?

— Распределитель.

— Распределяет поток Источника?

— Верно. У вас будет еще время осмотреться. Прошу вас — следуйте за мной без остановок.

Страж вел меня длинными коридорами; при нашем появлении где-то вверху зажигались лихорадочные огоньки и освещали путь.

— Что это за огоньки?

— Даймоны.

— Кто?

— Бестелесные создания, периодически вырывающиеся из Источника. Даймоны развлекаются двумя способами: либо служат людям, либо вредят им.

Я оступилась. Галантный Уэнделл, конечно, поддержал меня за руку. При этом мы обменялись настороженными взглядами.

— Даймоны, значит, — сказала я. — Они стараются предугадывать желания?

— Не стараются, а предугадывают.

— А на что они способны?

— На многое, тэгуи. Они отменно выполняют простую работу, требующую физической силы. Они могут согреть и осветить путь.

— Значит, вы их как бесплатную рабочую силу держите?

— Бесплатную? — Уэнделл покачал головой. — Отнюдь нет, тэгуи. Всякий даймон требует питания. Кровь, ногти, волосы, зубы, любая плоть для них самая желанная награда. Больше всего на свете они хотят заполучить собственное тело, тельце, тушку — и если замечают слабый, по их мнению, объект, вполне могут попробовать вселиться.

Уэнделл говорил жуткие вещи, но говорил красиво, грамотно, как в земных романах девятнадцатого века, поэтому я скорее заслушалась, чем испугалась. Объяснив про даймонов, мужчина ввел меня в помещение, которое имело все основания меня напугать, но вместо того снова восхитило.

— Как мрачно! — выдохнула я, разглядывая в свете даймонов стеллажи, заставленные книгами.

Страж усмехнулся и указал мне на кресло, на которое даже присесть было боязно — до того оно показалось мне огромным. Я села — точнее, утонула в нем. Уэнделл же присел на краешек стола, стоящего напротив и, сложив руки на груди, посмотрел на меня. На этот раз он смотрел очень-очень внимательно, его взгляд скользил по моему лицу, по волосам, по плечам, по рукам… Мне показалось, что не так уж спокойно он меня рассматривает, что есть в его взгляде какое-то чувство — точнее, тень чувства.

— Вы что-то вспомнили? — тут же подобрался мужчина.

— Нет, это вы что-то вспомнили.

— Тэгуи, — улыбнулся Страж, — я бы хотел слышать от вас правду и только правду. Мы договорились сотрудничать.