Сердце акулы

Ангелус с трудом удержался от улыбки и дал понять, что это, пожалуй, лишнее. Motoveliero оказался стареньким грузовым галиотом с мотором. На борту кроме них было еще десятка два низкорослых солдат. В защитной форме, плоских фуражках, они, несмотря на свои карабины, казались безоружными. Они ходили, бродили, стояли — никто не сидел. Галиот взял курс на остров Вулькано.

— Это мой остров, — сказала Лулу.

Ангелус спросил, почему.

— А видишь, какой он, темно-фиолетовый, цвета обсидиана. Как мои глаза, если верить этому мистеру Кроманьонцу...

Они посмеялись.

— И эти потрясающие серые разливы над ним, переходящие чуть выше в серную желтизну... Вон там, видишь... Это и есть, наверное, тот самый спокойный вулкан, о котором говорил наш синьор Априле. Серая пемза и желтая сера. Хорошее сочетание, можно будет попробовать. А ведь там еще много пещер...

— Зачем тебе пещеры? — сухо спросил Ангелус.

— Не знаю, — рассеянно ответила Лулубэ, погруженная в свои мысли.

На Панарею они добирались на маленьком пароходике, который курсировал между островами без всякого расписания. На палубе опять были одни солдаты.

— Можно не беспокоиться, — сказал Ангелус. — Наверное, у них там база.

Полюбовавшись на играющих дельфинов, они перекусили и сошли на берег.

— А это твой остров.

— Почему? — снова спросил Ангелус.

Панарея отличалась по цвету от Вулькано. Весь каменистый берег, усеянный лангустами, играл нежными серо-розовыми переливами.

— Это ведь твои цвета, Херувим.

— Ты полагаешь?

— Ты сам такой, и твоя живопись такая же.

— Замечательно. Тогда давай приедем сюда как-нибудь с этюдниками, — мой, кстати сказать, совсем развалился и не идет ни в какое сравнение с твоим, поистине настоящим чудом техники...

— Надо будет посмотреть, может быть, на Липари продаются этюдники...

— Может быть. Так вот. Возьмем наши этюдники, сядем на корабль и поплывем в даль светлую в сопровождении военной охраны, чтобы потом разделиться — Лулубэ высадится на Вулькано, а ее супруг на Панарее, и тогда каждый из них сможет насладиться своим островом и запечатлеть его в нетленных образах. Договорились?

Когда они причалили к молу Марина Лунга ди Липари, на остров уже опустились прохладные сумерки, а в небе прорисовался тонюсенький месяц, повисший оранжевой загогулиной над самой крепостью. Госпожа Туриан невольно вспомнила о том, что рассказывал ей англичанин о своем погибшем отце.

«DEAR MRS. & MR. Т.

I AM WAITING DOWNSTAIRS. WOULD ENJOY TO HAVE DRINK WITH YOU» [12].

— Кроманьонец, — хихикнул Ангелус, обнаружив в дверях записку. — Мистер Неоантроп приглашает нас выпить, — сообщил он после того, как с трудом разобрал текст послания, написанного странно вытянутыми печатными буквами.

Археолог ждал их в траттории. Он сидел в самом дальнем углу, у окна, за большим круглым столом, на котором не было ничего, кроме самодельного подсвечника из дырчатого куска лавы с пятью свечами и пустой плетеной бутылки из-под вина. Заметив вошедших, он поднялся и, слегка наклонившись вперед, застыл — ни кивка головы, ни улыбки, ни рукопожатия, только короткое «hello».

Он признался, что приговорил в одиночку два литра капистелло, закусывая маслинами, но выглядел при этом совершенно трезвым и заказал на всех еще красного липарийского вина, салат из артишоков в оливковом масле, крабов и три порции canelloni al Quirinale, макарон со шпинатом (макароны — по совету синьора Априле, который, настоятельно рекомендуя это блюдо, для большей убедительности смачно причмокнул и закатил глаза). Госпожа Туриан тут же принялась старательно тараторить по-английски и расписала в красках, как они съездили на Вулькано, заметив по ходу дела, что пемзово-серный цвет острова похож на цвет его льняного костюма. Последняя реплика явно позабавила англичанина, лицо которого по-прежнему оставалось невозмутимым - ни тени улыбки, и только в глазах вспыхнули веселые огоньки. Вечерний бриз играл неровным пламенем свечей, и при этом свете его глаза, не прятавшиеся больше за очками, казались глубокими пещерами, в недрах которых плясали искры от костра.

Когда они, расправляясь с крабами, заговорили о том, что Панарея по своей окраске напоминает розовое мясо крабов, он сказал:

— Я был там вчера... С одним рыбаком. Я искал там... — оборвав себя на полуслове, он взял бокал и сделал глоток. - Этот рыбак рассказал мне, между прочим, об одном интересном явлении. Just under the pink colored cliffs, you see, под розовыми камнями водятся pink aragoste, лангусты, точно такого же розового цвета. Мимикрия. Подумайте, каким инстинктом, какой интуицией, если не сказать умом, должны обладать лангусты, чтобы избрать себе в качестве среды обитания именно этот остров... Между прочим, я не нашел того, что искал. Зато мой чичероне много рассказывал мне о разных способах общения в мире ракообразных. Про то, как раки свистят. Вы знаете Никиту Кру... Крушч-ч-ч-ч...

— Хрущева? — удивленно переспросил Ангелус.

— Вот именно.

— Да кто же его не знает! - сказала Лулубэ.