Сердце Альфераца (СИ)

Мы просто стояли и смотрели друг на друга. Я, пытаясь понять, зачем я ему понадобилась. Он, судя по лицу, о чём-то напряженно думал и хмурился. Аж всего перекосило от напряжения мысли.

— Вам дурно? — участливо-насмешливо поинтересовалась я.

— Нет, спасибо за заботу, — нарочито-вежливо ответил он. И дальше что-то на скрипучем.

Я дослушала его до конца. Переключать переводчик всё равно было уже слишком поздно, потом ещё обратно к имперскому не вернусь. А оно мне надо?

Говорил военный с напыщенным и очень деловым видом. В какой-то степени даже надменным. Я стояла и улыбалась, в нужных, как мне казалось, местах даже участливо кивала головой.

Но стоило ему замолчать, как я оскалилась ещё шире и выдала, — Это, конечно, всё хорошо, но я вас не понимаю. Совсем.

Эх, его лицо стоило видеть. Дедок шокировано побледнел, а потом стремительно побагровел. У меня же внутри всё ликовало. Вон не только заговор раскрыла, но в добавок и отомстила всяким предателям. Обязательно расскажу бабушке по возвращении.

Я было уже развернулась и собралась уйти, как рукбах вежливо кашлянул в кулак, привлекая моё внимание. Явно с трудом сдерживаясь, но потом всё более и более спокойно он заговорил на имперском.

— Извиняюсь, что решил заговорить с вами, нас так и не представили. Но уверяю вас… Если бы чрезвычайные обстоятельства меня не вынуждали… У меня не было другого выбора. Понимаете…

Он довольно часто запинался, каждый раз посматривая на меня и как будто ожидая чего-то.

— Я посмел сделать вывод, что вы… Будете знакомы слез'хой Варцалай-рин…

— А-а-а, — протянула я, перебивая его. — Так вам, сударь, бабушка моя нужна? Боюсь, ничем помочь не могу. — Я закусила губу, чтобы не рассмеяться, и развела руками. — Извиняйте.

Его аристократическое лицо вытянулось. Военный закашлялся и уставился на меня, но поспешно отвернулся.

— Вы… вы…

— Евгения я. — Кажется, наконец, поняла, что его постоянно останавливало. — Дара Амсэр.

Пришелец ещё удивленней моргнул.

— Алкъадар Мугъул-рин, — отчеканил он.

Я это уже слышала, но ни запоминать, ни произносить не рисковала. Поэтому вежливо кивнула ему. Как неустанно повторяла бабуля: манеры. Да и просто было уж очень интересно, что дедок выкинет дальше.

Ага, он вроде как потянулся, чтобы пожать мне руку. Только странновато. Протянула ему конечность в толстой балоневой перчатке. Покосился, но всё равно взял.

И осторожненько, а хотя, кажется, немного брезгливо, поцеловал тыльную сторону моей ладони, не спуская глаз с моего лица. Я удивленно вскинула брови и выдернула у него руку.

— От меня-то вам что нужно? — поинтересовалась я и развернулась по стрелке на браслете. — Я домой опаздываю.

Военный зашагал рядом со мной.

— Смел надеяться, что вы, дара Амсэр, сможете мне помочь. Я бы хотел поговорить с вашей… вашей…

— Бабушкой, — хмыкнула я.

— Да-да, — охотно согласился и закивал рукбах. — Ежели лез'ха ещё не покинула Шедара, я был бы вам очень признателен, если бы смог с ней поговорить.

— Бабуля, — деловито начала я, — с предателями, — выразительно посмотрела на него, — не разговаривает.

Дедок подавился, но оскорбление проглотил. Не известно только, насколько его хватит.

— Поймите, дара Амсэр, это сущее недоразумение. Беспричинное обвинение, основывающееся на поспешном суждении и… отдельных чертах характера вашей… вашей… Лез'хи Варцалай-рин.

Мы остановились на жёлтом светофоре. Военный как-то совсем не по-военному нахохлился и безучастно смотрел перед собой. Но самое подозрительное — усы. Его огромные чёрные усы вызывали смутные ассоциации. Чувствую, дело не только в каких-то там ивэ. Да и в них ли вообще?

— А вы, значит, с моей бабушкой знакомы? — осторожно спросила я. Главное, чтобы ничего не заподозрил.

— Да, — сдержанно ответил пришелец.

— И давно?

— Познакомились — да. Лет шестьдесят назад, но точнее, боюсь, я сказать не могу. На балу генерала Сиръаша Михраван-рин.

— Как интересно-то. А она мне про вас совсем-совсем ничего не рассказывала.

— Совсем… совсем? — обречённо повторил он.

Аристократическое лицо дрогнуло, а сам дедок ссутулился, прибавляя себе лет так десять.

— М-м-м. Может. А вы не напомните?

Его плечи едва заметно дернулись. Загорелся голубой, и мы перешли дорогу. Продолжили путь, а он молчал. Впереди показался мерцающий экран офиса Амсэров.

Наконец, рукбах вздохнул и резко остановился.

— Она была самой красивой женщиной, которую я когда-либо видел, — глухо признался военный.

Я удивлённо обернулась, обнаружив его в паре метрах от себя. Пришлось вернуться назад. Мужчина не двигался с места, разглядывая свои сапоги.

— Я знал её отца, дара Амсэр. В том году был её дебют. Дочь дворянина из высшего круга впервые выходила в свет. Это был её первый сезон, но она сумела покорить каждого.

Мимо со свистом промчался шаттл.

— Лез'ха Гуьзгуьш Варцалай-рин стала главной любимицей всего светского общества Рукбах. О ней говорили совершенно все. Повсеместно. Я, в свою очередь, только возвращался с кампании под Суллой. Два месяца лишь слышал о ней, но, наконец, получил шанс увидеть по возращении в столицу.