Сердце Альтиндора. Дилогия (СИ)

Эти не питали никакого уважения к лесным духам, потому как поклонялись предкам и самому выдающемуся из них — Великому Стражу. Нет, они не преследовали коренных за шашни с духами, а иногда и сами обращались к Заклинателям, когда особенно прижмет. Но дары и жертвы не приносили, безжалостно вырубали Священные Рощи, запруживали Благословенные Родники, разбирали на камни Тихие Приюты, которые местные строили для своих кумиров, шастали и гадили в местах, куда простому смертному — согласно вековым договорам — вход был запрещен.

Конечно, это не понравилось духам! Те, что послабее, обиделись и покинули тихие заводи и чистые рощи, ушли в пимперианские руины и одичали. Другие же озлобились и стали чинить людям вред без меры. И тогда пришельцы призвали на помощь Духоборцев, которые быстро разобрались с лесными существами: кого истребили, остальным отбили всякую охоту делать людям добро.

За минувшие четыре с лишним сотни лет леса и реки, озера и горы левобережья почти совсем опустели. Разве что в самых труднопроходимых местах, да там, куда побаивались соваться потомки варголов, осталось еще немного лесных духов. Но они, за отсутствием даров и поклонения, стали совсем слабыми. А потому вели себя тихо, все больше прятались и старались не приближаться к людским поселениям и им самим.

Точно так же почти совсем не осталось и Заклинателей. Духи ушли, а значит, и от них теперь не было никакой пользы. Правда старики продолжали делиться секретами со своими детьми, с теми, кто не хотел забывать традиции предков. Но их численность из года в год сокращалась.

А с появлением Братства Кувена у Заклинателей наступили и вовсе тяжелые времена. Кувены преследовали и карали людей за любые контакты с духами. Не пощадили они и Духоборцев — после того, как Шторн уничтожил Вечное Зло из Гонготских болот, Кудомский лес стал почти таким же безопасным, как Сандорский. Разбойники — да! — озорничали, а духи сгинули либо попрятались так, что их теперь силой не вытащишь из нор, пещер да подземелий. А стало быть, и в помощи Духоборцев люди больше не нуждались.

За последние тридцать лет многие из них закончили свои дни на эшафоте либо на каторге. А остальные притаились и были на стороже.

Так вот, Никвор одно время якшался с Заклинателями — в ту пору они еще не были вне закона и свободно жили в своих деревнях и на лесных заимках. Но как-то не сложилось — разошлись во мнениях. Уже в зрелом возрасте Никвор — человек неглупый и образованный — вступил в братство и сделал бы неплохую карьеру, если бы не его сомнительное прошлое. Впрочем, сам факт того, что он заведовал архивом Прайи, где хранилась вся мудрость прошлых веков, говорил о том, что ему в определенном смысле доверяли.

Растифу часто приходилось обращаться в архив и со стариной Никвором у него сложились неплохие отношения. Зная пристрастия старшего архивариуса, Ищейка прихватил по дороге бутылочку крепкого вархарского, именуемого в народе «горлодером». Поздоровавшись со старым знакомым, который ютился в самом конце просторного зала, заставленного рядами высоких массивных шкафов, он поставил глиняную бутылку на стол, где кроме чернильницы с пером не было ни каких других предметов — Никвор любил порядок.

— Никак пронырливому Ищейке опять что-то понадобилось от позабытого всеми Никвора, — проворчал тот, но, сунув обе руки под стол, вытащил из укромного места две мелкие серебряные рюмочки и поставил их рядом с бутылкой.

— Разве я не могу зайти просто так, чтобы навестить старого бумажного червя? — деланно нахмурился Растиф.

— Но ведь не заходишь, — упрекнул его старик. — Вы все появляетесь в этом святилище мудрости, только если у вас возникают вопросы, на которые вы сами не можете найти ответы. А потом снова исчезаете, даже не поблагодарив за помощь.

Никвор был знатным ворчуном — то ли возраст давал о себе знать, то ли на характере сказывался затворнический образ жизни.

— Что значат пустые слова по сравнению с тем уважением, которое мы все испытываем к уважаемому хранителю архива где-то в глубине души? — парировал Растиф, разливая янтарную жидкость по рюмкам.

— Оно находится так глубоко, что даже знаменитому Ищейке ее не отыскать.

Мужчины подняли рюмочки и залпом проглотили их содержимое. Огненная жидкость опалила глотку. Никвор фыркнул, зажмурив мгновенно увлажнившиеся глаза. У Растифа, редко употреблявшего крепкие напитки, перехватило дыхание, и он протяжно засопел.

— Хороша… — прохрипел архивариус, наслаждаясь послевкусием «горлодера». — Ну, давай, вываливай на меня свои проблемы.

— Ничего-то от тебя не скроешь, — усмехнулся Растиф, отставив в сторону рюмку. Традиционный ритуал был исполнен, а большего и не надо. Он пристально посмотрел на раскрасневшегося архивариуса и спросил: — Как ты думаешь, сколько еще в Сандоре осталось Заклинателей?

— Твоими стараниями, думаю, не так уж много, — проворчал Никвор, перекатывая по столу пустую рюмку.

— Не преувеличивай. Я никогда не преследовал ревнителей традиций, если от них не было никакого вреда жителям города.