Сердце Альтиндора. Дилогия (СИ)

Ладно, хватит о плохом. Последние дни подарили и парочку положительных моментов.

Во-первых, благодаря прогулке по подземелью, я узнал о предназначении офарана, а значит, у меня появился шанс — бледненький такой, но все же — убраться из этого мира. Во-вторых, я познакомился с Шапшеном, который, помимо прочих достоинств и недостатков, мог провести меня по подземелью и доставить к самому порталу…

Ах, да, чуть не забыл… Путь к порталу преграждал какой-то Привратник, с которым Отец нищих не смог справиться. Шапшен предложил мне свои услуги проводника, если я найду способ обезвредить грозного стража.

Вопрос в том, как это сделать, если я даже не знал, что он из себя представляет.

Нужно будет еще раз встретиться и поговорить с Шапшеном…

Берем на заметку.

А пока вернемся, все же, к положительным моментам.

Самым важным событием на текущий момент была, пожалуй, смерть Эльбикара. Умер человек, объявивший на меня охоту по всей столице. А значит, отныне я мог спокойно передвигаться по городу, не опасаясь удара в спину.

Впрочем, в этом мире полное спокойствие было гарантировано только покойникам, да и то не всем и не всегда.

И тем не менее.

Прежде чем покинуть квартал Проклятых, я забрал свои пожитки. В сумке нашел свое место старый пимперианский светильник — полезное приобретение. Теперь, если мне приспичит лезть в подземелье, не придется заботиться об источнике света. Меч мне пришлось оставить в квартале Проклятых — не хватало только неприятностей с городской стражей. А вот нож и Проводник я взял с собой. Клинок из синтетического материала я обмотал тряпкой, чтобы не было видно причудливое лезвие, а иномирное устройство засунул пока за пояс и под рубаху, чтобы при случае перепрятать в более надежном месте.

Ночевал я в тот день в Вейдане — проспал до обеда, а потом решил заняться неотложными делами. Перекусив на скорую руку, я купил букетик цветов и отправился на Крутую улицу…

Да-да, я знаю: кто о чем, а вшивый о бане, и тому подобное. Но чувство долга и элементарная порядочность…

Ладно, кого я обманываю…

Со временем я начал понимать, что чувства, которые я испытывал к слепой девочке, начали выходить за рамки тривиальной заботы и опеки. Это было нечто большее, хотя я и боялся сам себе в этом признаться. Я уговаривал себя, приводя веские аргументы:

Кто ты такой?! Что ты можешь дать бедняжке? А не забыл ли ты, что собирался покинуть этот мир? Что будет с ней, если… когда в один прекрасный день ты переступишь порог портала и исчезнешь из Варголеза, из ее жизни? Да и не мешало бы сначала узнать ее мнение. Нужен ли ты ей?

Я взвешивал все за и против, а ноги сами вели меня на Крутую улицу…

Она сидела у окна, держа на коленях небольшие пяльцы. Ее тонкие пальцы скользили по узору на ткани, выбирая подходящее место для иголки.

Поразительно! Девочка, слепая с рождения, ни разу в жизни не видевшая белого света, наносила на ткань такие замысловатые и четкие узоры, что диву даешься!

Я подкрался к окну и, не сводя с нее глаз, тихо положил на подоконник скромный букетик.

Галия воткнула иголку в ткань и замерла: то ли чуткий слух засек чужое присутствие, то ли она почувствовала аромат своих любимых фиалок.

На ее губах появилась загадочная улыбка — Мона Лиза нервно курит в сторонке.

Она уверенно протянула руки к букетику, поднесла его к лицу и, вдохнув аромат фиалок, улыбнулась еще краше.

Мое сердце затрепетало, и я позабыл обо всем на свете.

Как мало нужно человеку для счастья…

— Тебя не было вчера, — упрекнула она меня, стеснительно зарывшись лицом в цветы. — Я ждала…

— Извини, у меня были неотложные дела. Зато я приходил позавчера, а тебя не было дома, — «обиделся» я в отместку.

— Мы с тетей ходили к портнихе — она шьет для меня новое платье…

Девушка, даже слепая, даже в этом мире, хотела выглядеть красивой. Галии для этого не нужно было даже прилагать особых усилий. Думаю, она при любых обстоятельствах выглядела сногсшибательно. А если принять во внимание ее кроткий застенчивый характер…

Мечта, а не девушка.

Но бедняжке не повезло родиться слепой, а потом стать сиротой и бесприданницей. Поэтому потенциальные женихи воротили носы. Им нужна была хозяйка в доме. А что может слепая?

Впрочем, под окнами Галии часто ошивались местные «сердцееды», о которых говорят: поматросит и бросит. Я их гонял при случае, но стоило мне уйти, как они возвращались. И что радовало меня больше всего и внушало определенные надежды — как только они появлялись, Галия тут же закрывала окно и задергивала занавесь…

Правда, я не заметил радости на лице девушки от предстоящей обновки. Скажу больше — ее глаза увлажнились. И я понял, почему, когда она продолжила: