Сердце Альтиндора. Дилогия (СИ)

Из-за этой раздвоенности я никак не мог сосредоточиться. Существо, смотревшее на меня глазами вамни, вообще ни о чем не думало. А когда разум возвращался в мое тело, боль затмевала все прочие чувства и желания.

И все-таки что-то продолжало во мне сопротивляться. Инстинкт самосохранения? Ненависть к колдуну? Цель, к которой я так стремился?

Не знаю.

Сначала мне было больно, и я кричал.

Потом я увидел себя со стороны.

Видел, как моя рука тянется к животу…

Картинка меняется, и снова БОЛЬ… разрывает мое тело на части…

… с неимоверным усилием вытаскивает из-за пояса нож…

…ЖУТКАЯ НЕСТЕРПИМАЯ БОЛЬ…

…тянет его вдоль тела, рассекая при этом и без того рваную рубаху…

…Я БОЛЬШЕ ТАК НЕ МОГУ-У-У-У-У!!!!!!!!!!!

…и втыкает в подъем стопы колдуна, приколов ее к деревянному полу.

И сразу наступило облегчение, словно выключили рубильник.

— Ах, ты, гаденыш! — змеей зашипел Кахмаш, выронив из рук баночку с порошком.

На его счастье, она упала мне на спину и не разбилась.

Колдун начал наклоняться — то ли за баночкой, то ли хотел вытащить из ноги нож.

Я, хоть и вяло, но все же приподнялся, бросил непослушное тело вперед и навалился на колдуна, угодив ему в колени. Не будь ножа, он бы просто отступил назад, но я лишил его подвижности, и он упал на спину, вырвав при этом нож из пола.

Главное, не дать ему колдовать!

Я вытащил нож из его стопы и, воткнув его в бедро колдуна, подтянулся повыше.

Кахмаш неожиданно рассмеялся и попытался сесть. Я опять бросил тело вперед и вверх, ударил его головой в подбородок, и он вернулся на пол.

Снова дело за ножом. Я извлек его из ноги колдуна и вонзил ему под ребра. Подтянулся, вытащил и воткнул повыше, еще раз вытащил и еще раз воткнул.

Кахмаш схватил меня за горло и принялся душить. Я бил его ножом, сипло приговаривая: «Сдохни… Сдохни… Сдохни!!!», а он продолжал смеяться и сжимать пальцы.

Неожиданно Кахмаш замолк и ударил меня наотмашь по лицу, достаточно сильно, чтобы я отлетел в сторону, выронив нож. А он, как ни в чем не бывало, вскочил на ноги и рванул к полкам, на которых стояли вамни.

Живучий, гад! Если он сейчас кого-нибудь призовет…

В отчаянном прыжке я бросился за ним, схватил его за ноги и дернул на себя. Колдун упал, но перед этим все же успел зажать в ладони одну из костяных фигурок. Я вцепился в его кулак обеими руками, не давая возможности призвать духа.

Мы боролись с ним несколько долгих минут с переменным успехом. Сначала на полу. Потом он ухитрился встать на ноги, но я был тут как тут, снова вцепившись в его конечность. Я не отпускал его руки, а он, пользуясь возможностью, бил меня по лицу. Потом ударил в живот. Меня согнуло пополам, а он выхватил с моего пояса какую-то Иглу и воткнул ее мне в бок. Я взвыл, выдернул Иглу и в свою очередь ткнул ею колдуна в грудь. Он запоздало отбил мою руку в сторону, и Игла сломалась.

Я бросил взгляд на обломок, оставшийся у меня в руке.

Твою мать…

Это был мой обратный билет в Найрован.

Кахмаш, воспользовавшись моим замешательством, оттолкнул меня назад, вскинул над головой руку, собираясь бросить вамни…

…и исчез.

— Черт!

Я с досады пнул попавшийся под ногу табурет.

Ну, и как я теперь вернусь на север?!

В свете последних событий я уже не исключал возможности того, что остаток жизни мне придется провести в лесном домике на юге Фавера. Только как теперь до него добраться?

— Черт!!!

Впрочем, я мог принять предложение Войтера и остаться в Джавге-Да-Зане.

Чтобы каждый день приходить на берег озера, смотреть на портал, ведущий в родной мир и кормить хлебушком большого змея, стоящего на пути к заветной цели.

— Черт, черт, черт!!!

Я уселся на кровать исчезнувшего колдуна, обхватил голову руками и тихо пробормотал:

— Все пропало…

Глава 12

Это был самый безумный день в моей жизни. Хозяин леса, черная пантера, ходлики, безумный колдун… И все хотели меня убить. Мое многострадальное тело покрывали десятки порезов и синяков. Я устал настолько, что не было сил даже встать и промочить пересохшее горло. Как сидел, так и улегся на кровать, подозревая, что колдун не скоро вернется в Йолу. И тут же погрузился в сон…

Проснулся я… не знаю, ночь ли это была или начавшийся день. Ставни на окнах закрыты, на столе по-прежнему горела лампада, так что в доме было так же сумрачно, как и вчера. Я потянулся, прислушался к ощущениям. Тело ломило, раны, начавшие было заживать, теперь воспалились и болели, меня клонило в сон.

Поспать бы еще часов двадцать. Тем белее, что спешить мне теперь, в общем-то, некуда.