Сердце ангела

Всю сознательную жизнь Фистулин боролся за светлое будущее. Вначале всего прогрессивного человечества, потом - свое личное. Ограничение масштабов пошло на пользу делу, - возглавив неформальную группировку, бывший ответственный работник обкома стал жить лучше. Несколько удачно проведенных операций по захвату сфер влияния в столичном рэкете вселили в Василии Шакеровиче и его подопечных чувство социальной перспективы. Но разгоревшаяся война с конкурентами выматывала Фистулина не меньше, чем подведение итогов соцсоревнования на предприятиях области и отчетно-перевыборные собрания. Его опять обходили более ухватистые и наглые, и снова приходилось доказывать всем, что ты не верблюд, т. е. крепенький, инициативный, по всем статьям удачливый лидер. Но вот как раз инициативы и удачливости Фистулину не хватало. Были связи, идущие из советского прошлого, и умение работать с людьми. А кроме того, вместе с фантастическими даже для бывшего номенклатурного работника прибылью и возможностями открылся вдруг в натуре Фистулина некий азартный авантюризм. Он с болью осознал, как сильно был закомплексован прежде, побаиваясь почти что узаконенных взяток и невиннейших махинаций с цифрами плановой отчетности. Вера в свои силы разбудила инициативу Фистулина, его затейливую, приправленную азиатской пряностью фантазию.

Эти обстоятельства привели к тому, что Фистулин заинтересовался американкой. Борясь с гриппом, он подбадривал себя красочными видениями и сочинял забавную историю. Уничтожив вирус при помощи новейших американских препаратов, ещё неокрепший Василий Шакерович отправил переутомленную заботой о больном супругу в Испанию, где имел на побережье симпатичный домик. А сам, в сопровождении молчаливой свиты, перебрался в особняк на Истре и тут же призвал к себе "зама по идеологии" - Никандра Даниловича Язвицкого, имевшего славную биографию рецидивиста широкого профиля. Он попадался на валютных аферах, махинациях с госимуществом, заграничных поставках, чудом избегая "вышки". Но не брезговал и мелочовкой, руководя бригадой по очистке квартир.

В местах заключения Никандр Данилович приобрел соответствующие манеры, лексикон, а также язву двенадцатиперстной кишки, превратившую его фамилию в отличную кликуху. Изворотливость ума и нездоровая злость являлись сильной стороной Язвы. Он всегда умел найти неординарный подход к поставленной задаче.

- Ты мало работаешь над своим имиджем, Василий, пренебрегаешь эффектной рекламой. Здесь, у нас, как на эстраде, надо уметь подать себя, заставить заговорить, - внушал он шефу.

- Может, афишу заказать? - скромно усмехнулся Василий Шакерович.

- Уловил. В обнимку с американской беби.

Через день Язва, умевший быть и непристойно грубым и красноречивым, как Шахерезада, проработал в деталях поданную шефом идею и доложил план операции "В постели с мисс Джордан". Оба хохотали, воображая реакцию конкурентов. Ситуация стала совсем смешной, когда бывший товарищ Фистулина, Симаков, успешно работавший в структуре партаппарата, а ныне возглавляющий охранное агентство, согласился помочь делу. Сошлись на двадцати процентах прибыли от "угона" именитой гостьи. Почти полмиллиона долларов за то, чтобы в условленный час группа, охраняющая загородный ресторан по случаю проведения Зимнего бала "ошибочно" была переброшена" в другое место. Не слишком большая цена за обычное разгильдяйство какого-нибудь "стрелочника", перепутавшего приказ начальника. Виновник ошибки, конечно же, падет смертью храбрых в ближайшей же операции, не дождавшись разбирательства, а Симаков удвоит бдительность и активность в деле пресечения антигосударственных акций.

Завершив тщательный туалет перед балом, Игорь на мгновение задумался, пытаясь отделить собственное "я" от личности придуманного им Бортника. Кто это, собственно, провел с полчаса у зеркала, совершенствуя свою внешность, - "гид-стукач" или "супершпион"? Ну уж, конечно, не Игорь Лесников, предпочитавший в свободное от работы время затертые джинсы и нечесаные вихры, а такие удовольствия, как благотворительные балы, воспринимавший не лучше рвотного средства. Но у пижона, одетого в черный вечерний костюм, было что-то очень близкое Игорю.

- "Понятно, понятно, где я тебя видел, старина. Готовишься, как на любовное свидание, и в глазах блудливый блеск, словно увольнительную на берег получил. Осталось лишь надраить вонючей ваксой форменные ботинки и пройтись вразвалочку вдоль севастопольской набережной, стреляя жадными взглядами по движущимся мишеням женского пола...", - вспомнил Лесников эпизод давнего прошлого. В соответствии с правилами института, имевшего военную кафедру, студент Лесников, как офицер Советской Армии, провел летний месяц на сборах в рядах военно-морского флота.