Сердце Ангела

– «Конгресс чудес Уолтера». Только заправляет им господин по имени Хагтарти. Его сразу узнаешь. Он покрыт татуировками, выглядит как дорожная карта.

– Спасибо, Дэнни. Ты кладезь ценной информации.

Глава двадцать первая

«Конгресс чудес Уолтера» находился на Десятой улице возле пандуса, ведущего на Бульвар. Как и все окружавшие его аттракционы, он напоминал старинный карнавальный павильон – ну разве что, чуть в большей степени, чем прочие: фасад низенького здания был увешан транспарантами, а под ними висели примитивные рисунки красками, представляющие экспонаты «Конгресса». Широкие холсты изображали человеческие уродства в простой карикатурной манере, с наивностью, предполагавшей врожденную жестокость.

«ВОТ ЭТО ТОЛСТУХА!» – гласила надпись под рисунком женщины, раздутой будто дирижабль, с крошечным пляжным зонтиком над тыквообразной головой. Портрет татуированного человека – «КРАСОТА НЕ ГЛУБЖЕ КОЖИ» – висел в компании с Йо-йо, Собакоголовым мальчиком и Принцессой Софией, Бородатой Леди. Остальные холсты демонстрировали гермафродита, юную девушку, обвитую змеями, человека-тюленя и великана в смокинге.

«ОТКРЫТО ТОЛЬКО ПО СУББ. И ВОСКР.» – предупреждала вывеска в пустой кассовой будке у входа. Поперек открытого дверного проема висела цепь – как бархатное ограждение в ночном клубе, – но я поднырнул под нее и вошел внутрь.

Единственным источником света была грязная застекленная крыша. По стенам пустого помещения в вечернем свете с трудом угадывались очертания каких-то платформ. В воздухе витал запах печали и пота. В дальнем конце, из-под закрытой двери, пробивалась полоска света. Я подошел к двери и постучал.

– Открыто, – произнес чей-то голос.

Повернув ручку, я заглянул в большую голую комнату, уют которой придавали только несколько провисших кушеток из комиссионки, да веселые цирковые плакаты, оживлявшие покрытые плесенью стены. Крошечная толстуха с черной, вьющейся бородой, аккуратно разложенной по скромному розовому корсажу, сидела, углубившись в картинку, наполовину собранную из кусочков картона.

Под пыльной бахромой абажура сидели четыре странных урода, погруженных в обычный покерный "ритуал. На большой подушке восседал человек без рук и без ног: он был похож на Шалтая-Болтая и держал карты в ладонях, растущих прямо из плеч, словно ласты. Рядом сидел великан, в массивных пальцах которого карты казались почтовыми марками. У того, кто сдавал, кожа растрескалась и наводила на мысли об аллигаторах я черепахах.

– Ты ставишь или нет? – спросил игрок слева, высохший гном в футболке. Его шея, плечи и руки были так густо татуированы, что походили на какое-то экзотическое, обтягивающее кожу одеяние. В отличие от рьяной работы художника, представленной на холсте снаружи, человечек был довольно блеклым и каким-то выцветшим, словно размытая копия того, что было обещано.

Татуированный впился взглядом в мой «дипломат».

– Что в ты там ни продавал, нам это не нужно! – рявкнул он.

– Я не торговец. Сегодня никаких страховок и громоотводов.

– Так какого же черта тебе нужно? Может, бесплатное представление?

– Наверное, вы мистер Хаггарти. Мой друг подумал, что вы сможете помочь мне кое-какой информацией.

– А кто он, этот твой друг? – требовательно спросил многоцветный Хаггарти.

– Дэнни Дринан. Он владелец воскового музея за углом.

– Ага, Дринана я знаю. Он тот еще мошенник. – Хаггарти отхаркнулся и сплюнул в стоявшую у его ног мусорную корзинку. Затем улыбнулся, показывая, что не хотел меня обидеть. – Я уважаю все друзей Дэнни. Скажи, что ты хочешь узнать, и я тебе выложу напрямик все, что смогу.

– Можно присесть?

– Будь моим гостем. – Хаггарти подтолкнул мне свободный складной стул. – Присаживайся, приятель.

Я сел между Хаггарти и великаном, хмуро нависшим над нами, как Гулливер над лилипутами.

– Я ищу цыганку-предсказательницу по имени Мадам Зора, – сказал я, ставя «дипломат» между ног. – Она пользовалась здесь большим успехом перед войной.

– Не могу вспомнить, – произнес Хаггарти. – Может вы, ребята?

– Я помню одну, она гадала на чаинках, Мун ее звали, – пропел человек с ластами вместо рук.

– Она была китаянкой, – проворчал великан. – Вышла замуж за аукциониста и подалась в Толедо.

– А зачем она тебе? – захотел узнать человек с кожей аллигатора.

– Она знала парня, которого я пытаюсь отыскать. Я надеялся, что она сможет мне помочь.

– Ты частный сыщик?

Я кивнул. Отрицание могло лишь ухудшить положение.

– Значит, легаш? – Хаггарти снова сплюнул в корзину. – Я не держу на тебя зла. Всем нужно зарабатывать на жизнь.

– А я вот сроду не перевариваю мусоров, – прогудел великан.

– У тебя что, в желудке бурчит после того, как пообедаешь сыщиками?

Великан хмыкнул. Хаггарти рассмеялся и стукнул по столу своим узорчатым красно-синим кулаком, рассыпав аккуратные стопки фишек.

– Я знала Зору, – заговорила толстая леди голосом нежным, как китайский фарфор. В его мелодичных звуках цвели магнолии и жимолость. – В Зоре было столько же от цыган, сколько и в тебе, – добавила леди.

– Вы уверены в этом?