Сердце Ангела

– Бурбон, если есть. Со льдом. Ваша дочь когда-нибудь упоминала женщину по имени Эванджелина Праудфут?

– Праудфут? Не припомню, может быть.

– А как насчет вуду? Она говорила с вами о вуду? Послышался осторожный стук в дверь, и она распахнулась.

– Вы меня звали, сэр? – осведомился человек в сером.

– Мистер Энджел выпьет бокал бурбона со льдом. Для меня – немного бренди. И еще, Бенсон…

– Да, сэр?

– Принесите Энджелу пепельницу. Бенсон кивнул и закрыл за собой дверь.

– Он что, дворецкий? – спросил я.

– Бенсон – мой личный секретарь. То есть – дворецкий с мозгами. – Круземарк оседлал смонтированный на полу велосипед и начал крутить педали, размеренно набирая воображаемые мили. – Вы что-то сказали о вуду?

– Джонни Фаворит был связан с гарлемской сектой вуду в те времена, когда баловался черепами. Интересно, упоминала об этом ваша дочь?

– Насчет вуду – никогда.

– Доктор Фаулер сказал мне, что когда вы забрали Фаворита из клиники, он страдал от амнезии. Он узнал вашу дочь?

– Нет, не узнал. Он вел себя как лунатик. Почти ничего не говорил. Просто сидел, уставясь в окно машины.

– То есть, он отнесся к вам как к чужакам? Круземарк во всю мочь крутил педалями.

– Мэг этого и хотела. Она настаивала, чтобы мы не звали его по имени, да и вообще – помалкивали о наших прежних отношениях.

– Вам это не показалось странным?

Я услышал звяканье хрусталя за дверью за секунду до того, как Бенсон постучал. Дворецкий «с мозгами» вкатил в комнату портативный бар. Он налил мне, наполнил крошечную рюмку в форме тюльпана для хозяина и осведомился о дальнейших пожеланиях.

– Чудесно, – заметил Круземарк, поднося к носу хрустальный тюльпанчик. – Большое спасибо, Бенсон.

Дворецкий ушел. Заметив возле ведерка со льдом пепельницу, я загасил сигарету.

– Я слышал однажды, как вы предложили дочери подсунуть мне кой-какое пойло. Вы еще говорили тогда, будто научились на Востоке искусству убеждать.

Круземарк оделил меня странным взглядом.

– Чистая работа, – бросил он.

– Убедите меня. – Я подал ему свой бурбон. – Выпейте это сами.

Он сделал несколько внушительных глотков и вернул мне бокал.

– Слишком поздно для игр. Мне нужна ваша помощь, Энджел.

– Ну так играйте со мной в открытую. Ваша дочь хоть раз виделась с Фаворитом после того, как вы его высадили?

– Ни разу.

– Вы уверены?

– Ну конечно, уверен. У вас есть повод для сомнений?

– Это моя работа – подвергать сомнению то, что говорят мне люди. Откуда вам известно, что она ни разу его не видела?

– У нас с ней не было секретов. Она не стала бы скрывать от меня подобные вещи.

– Похоже, вы разбираетесь в женщинах похуже, чем в корабельном бизнесе, – заметил я.

– Я знаю собственную дочь. Если она разок и видела его, так это в тот день, когда он убил ее. Я пригубил виски.

– Сработано – не подкопаешься, – похвалил я. – Парень с абсолютной потерей памяти, не знающий даже собственного имени, пятнадцать лет назад уходит в нью-йоркскую толпу, исчезает бесследно – и вдруг появляется ниоткуда и начинает убивать людей.

– Кого еще он убил? Фаулера? Я улыбнулся.

– Доктор Фаулер покончил самоубийством.

– Это нетрудно было подстроить, – фыркнул он.

– Неужели? А как бы вы подстроили это, господин Круземарк?

Старик уперся в меня тяжелым пиратским взглядом.

– Не дергайте меня за язык, Энджел. Если бы я хотел шлепнуть Фаулера, это было бы сделано уже давно.

– Сомневаюсь. До тех пор, пока он помалкивал о дельце с Фаворитом, он был для вас гораздо полезнее живым.

– Мне следовало разделаться с Фаворитом, а не с Фаулером, – проворчал он. – Кстати, чье убийство вы расследуете?

– Я не расследую чьих-либо убийств. Я ищу человека с потерей памяти.

– Чертовски надеюсь, что вы его найдете.

– Вы сообщили полиции о Джонни Фаворите? Круземарк потер квадратный подбородок.

– Пришлось попотеть. Мне хотелось направить их в нужную сторону – но не впутывая себя.

– Я уверен, что вы состряпали хорошую версию.

– Это была просто конфетка. Они расспрашивали меня о романтических увлечениях Мэг. Я дал им имена пары ребят, которых она когда-то упоминала, но сказал, что единственным серьезным романом в ее жизни был Джонни Фаворит. Естественно, после этого они захотели узнать о нем побольше.

– Естественно, – согласился я.

– В общем, я рассказал полиции об их помолвке, о том, каким странным типом он был, и о прочих вещах. О тех, что не попадали в заголовки в те дни, когда о нем трубили газеты.

– Держу пари, они клюнули!

– Они только этого и ждали: вцепились в него так, что не вырвешь.

– Вы подсказали им, где они могут найти Фаворита?

– Нет, я сказал им, что не видел его с войны. Сказал, что в последний раз услышал о нем, когда его ранило. Если они не смогут вычислить, где он находится, им надо искать себе другую работу!

– Они вычислят его до Фаулера, – сказал я. – Вот тут-то у них и начнутся проблемы.

– Забудьте об их проблемах, подумайте о своих. Куда отправитесь из новогоднего Нью-Йорка сорок третьего года вы?

– Никуда. – Я прикончил виски и поставил бокал на стойку бара. – Я не могу найти его в прошлом. Если он здесь, в городе, то скоро всплывет, и на сей раз я буду поджидать его.