Сердце ангела

Улица уже опустела. На ней только Джейн и Толстяк. Он смотрит, как она приближается, и начинает вытирать свой лоб как сумасшедший. От него просто валит пар. Тони и меня он не видит. Мы смотрим, что она предпримет. Она еще молодая. Шестнадцать. Но свое дело знает. Она останавливается, и некоторое время они стоят, разговаривая. Затем я вижу, как Толстяк вытягивает руку и сует ей палец в вырез блузки. Слышу, как он хихикает, и мне хочется вышибить ему печенку.

— Легче, парень, легче, — шипит Тони, и я соображаю, что начал ругаться вслух.

Этот гад хватает Джейн за талию, и они идут по улице. По тому, как она медлит, видно, что она перепугана до смерти.

— Пошли, Тони, — говорю я и двигаю вперед. Он хватает меня за руку.

— Стой, рано еще. Ты что, хочешь все испортить?

Я заставляю себя расслабиться. Знаю, что он прав. Мы должны ждать. Если Толстяк увидит нас сейчас, все пропало. Я затягиваюсь, как псих, но легче мне не становится. Я уже завелся.

Джейн и Толстяк подходят к переулку в конце квартала и ныряют в темноту.

— Давай! — командует Тони, и ему не приходится повторять это дважды. Мы быстро идем по улице. Мне хочется бежать. Мне холодно. Я просто трясусь. До переулка не меньше сотни миль. Похоже, что мы никогда не дойдем до него.

— Иди нормально, — шипит Тони. — Нормально иди!

Ему легко говорить. Это не его девушка там в темноте.

Время бежит. Я не хочу прийти туда слишком поздно.

В следующий момент полицейский автомобиль выворачивает из-за угла, и два быка выскакивают из него.

— Стойте, вы, двое, — приказывает грубый голос.

— В чем дело, коппер? — интересуется Тони.

— Сейчас узнаешь, парень. Лицом к стене.

— Слушай, коп… начинаю я.

— Пошевеливайтесь!

Что-то в его голосе не оставляет места для спора. Мы подходим к стене здания. Руки вверх, ладони к стене. Бык быстро обыскивает меня. Я чист.

— Где вы были? — хочет знать Грубый Голос.

— В мерцалке. Только вышли. Вшивый фильм.

— Да?

— Ей-богу. Это ведь законом не запрещено?

— Как второй? — спрашивает Грубый Голос.

— Чист как младенец, — докладывает второй бык. — Думаешь, стоит забрать их?

Внезапно я чувствую, что сейчас хлопнусь в обморок. Мои колени трясутся так, что я вынужден прислониться к стене, чтобы не упасть. Я грубый малый. Я не люблю копов. Никогда не любил и не скрывал этого. Но не сейчас. Я думаю о том, что происходит в переулке, и начинаю молиться, потому что до полицейского участка не меньше мили и если они потащат нас туда…

— Слушайте, мы только что из мерцалки. Честно!

Грубый Голос размышляет.

— Возьми этого, сходи с ним в кинотеатр и проверь, — говорит он через некоторое время.

Второй бык забирает Тони, и они идут вверх по улице. Мне хочется кричать.

Грубый Голос вытаскивает сигарету и закуривает. Он никуда не торопится. Прищурившись, разглядывает меня.

— Ты что-то волнуешься, сынок. В чем дело?

Я выдавливаю улыбку.

— Ни… ни в чем. А что?

— Ничего, просто так спросил.

Я принужденно смеюсь. Нет, все в порядке. Все в порядке, если только Толстяк не Хорн Баг. Все в порядке, если мы поспеем в переулок вовремя. Я кошусь в сторону переулка. Ничего. Просто пустая улица. Ни звука. Ничего. Я снова обращаюсь к быку.

— Кого вы ищите? — спрашиваю я. Мне совершенно наплевать на все.

— Двое бандитов ограбили магазин кварталом ниже.

— Это не мы, — говорю я быстро.

Бык изучает свою сигарету.

— Скоро узнаем, сынок.

Мои глаза снова возвращаются к переулку. Я чувствую, как пот струями течет по мне, и вцепляюсь пальцами в кирпичную стену до тех пор, пока боль не останавливает меня.

Из переулка появляется Толстяк. Минуту он стоит, глядя через плечо назад в темноту. Я вижу, как что-то падает из его кармана на тротуар. Он этого не замечает. Затем он видит меня и полицейского и быстро начинает двигаться по улице в противоположном направлении.

У меня перехватывает горло. Я открываю рот, чтобы закричать, но не могу. Я вижу, как Толстяк исчезает из виду. Тони и бык возвращаются.

— У них алиби, — говорит бык. — Кассирша припомнила этого парня.

— О’кей, ребята, валите домой, — говорят нам. Но я уже не слышу. Мои ноги начинают двигаться сами собой. Тони за мной. Быки садятся в автомобиль. Я иду все быстрее, потом бросаюсь бежать. Черт с ними!

Мы подбегаем к переулку, Тони наклоняется и поднимает с тротуара то, что уронил Толстяк. Он подходит к фонарю. Это бритва. Лезвие покрыто кровью. Мгновение мы с Тони смотрим друг на друга, затем очертя голову бросаемся в переулок. Меня мутит и хочется блевать. Я уже знаю, что мы там найдем.