Сердце Ангела

Наши шаги гулко отдавались в пустом зале, напоминая разрывы пушечных ядер. Помещение было достаточно большим, чтоб вместить пару летных ангаров, а остального места хватило бы для полудюжины баскетбольных площадок. Многие аттракционы сохранились еще от старых времен. Большая дощатая горка с волнообразными выемками поблескивала вдали, словно водопад из красного дерева. Еще одна горка, под названием "Водоворот", спиралью летела вниз с потолка, чтобы "пролиться" на "Живой Биллиардный Стол" — ряд полированных вращающихся дисков, встроенных в пол. Легко было представить себе Гибсоновских девушек [Гибсоновские девушки — идеальные американские девушки 1890-х, представленные на рисунках художника Чарлза Д. Гибсона (1867–1944), где они изображались в блузах с рукавами-"фонариками" и длинных юбках.] и изящных джентльменов в соломенных шляпах, которые танцевали под звуки механического пианино, наигрывавшего мелодию "Возьми меня поиграть в мяч".

Мы постояли у кривых зеркал, полюбовались на свои искаженные отражения…

— Ну ладно, ищейка, — не выдержал наконец Болц. — Выкладывай свою просьбу.

— Я ищу цыганку, гадалку по имени Мадам Зора. Мне известно, что вы работали на нее в сороковых годах.

Хриплый от курева смех Болца взмыл к усеянному лампочками каркасу, — я сразу вспомнил, как тявкает дрессированный тюлень.

— Знаешь, — выдавил он, — в этом направлении ты не доберешься и до первой базы [Бейсбольный термин.].

— Но почему?

— Почему? Я скажу тебе. Во-первых, потому что она не цыганка, вот почему.

— Я слышал об этом, но как-то не принял всерьез.

— Прими. Разве я не знал ее лавочку вдоль и поперек?

— Расскажите.

— Ладно, сыщик. Я тебе прямо скажу: цыганкой она не была и звали ее не Зора. Дебютантка с Парк-авеню, — случайно узнал.

Я онемел. Да, по сравнению с такой "бомбой" копыто лягнувшего тебя мула могло показаться поцелуем ангела.

— Вы знали ее настоящее имя?

— Ты что, за дурачка меня держишь? Я знал о ней все. Ее звали Мэгги Круземарк. У ее отца кораблей было больше, чем в британском военном флоте.

Я чувствовал себя Резиновым Человечком. На волнистой поверхности кривого зеркала мое лицо вытягивалось все больше и больше.

— Когда вы видели ее последний раз? — спросили резиновые губы.

— Весной сорок второго. Она тогда просто слиняла. Оставила меня, так сказать, с хрустальным шаром в руках.

— А вы не видели с ней певца, его звали Джонни Фаворит?

— Ну еще бы, сколько раз. Она была помешана на нем.

— Она говорила о нем что-нибудь, вы не помните?

— Сила.

— Что?

— Она сказала — он владеет "силой".

— И все?

— Знаешь, я особо не слушал. По мне так все это ерунда была. — Болц откашлялся и глотнул. — Она — другое дело. Она была одержимой.

— А что Фаворит? — настаивал я.

— И он такой же. По глазам видно было.

— А потом вы его встречали?

— Никогда. Может, он улетел на луну на помеле, мне на него начхать. И на нее тоже.

— Она когда-нибудь упоминала негра-пианиста по имени Пупс Суит?

— Нет.

— Может, еще что вспомните?

Болц сплюнул на пол, себе под ноги.

— А к чему? Те деньки давно умерли и похоронены… Разговаривать было уже не о чем. Болц проводил меня за ограждение и запер ворота. Чуть поколебавшись, я дал ему одну из своих визиток и попросил позвонить, если появится что-нибудь новенькое. Он, конечно, ничего не обещал, но и визитку не выкинул.

Я попытался дозвониться до Миллисент Круземарк из ближайшей телефонной будки, но безрезультатно. Вот так. Долгий был день, даже детективы нуждаются в отдыхе. По пути назад, к Манхэттену, я решил дать себе передышку и набил живот дарами моря в ресторане "Гейдж и Толлнер". После фаршированного лосося и бутылки ледяного "Шабли" жизнь уже не казалась прогулкой в лодке со стеклянным днищем по городской канализационной системе.

Глава двадцать третья

Пупс Суит занял всю третью страницу в "Дэйли-Ньюс". В заметке под оглушительным заголовком "СВИРЕПОЕ РИТУАЛЬНОЕ УБИЙСТВО" я не нашел ни слова о том, что затолкали ему в глотку, зато приводился снимок кровавых рисунков на стене, и еще один, где Пупс играл на пианино. Тело обнаружил гитарист из трио, заехавший за боссом перед работой. Его отпустили после допроса. Подозреваемых не было, но в Гарлеме многие знали, что Пупс давно состоял в тайной секте вудуистов.

Я прочел утреннюю газету в вагоне подземки по дороге в центр, оставив "шеви" на стоянке в Челси. Моей первой остановкой была Публичная библиотека, где после нескольких неудачных попыток я все же нашел, к кому обратиться, и получил нужную книгу — свежий парижский телефонный справочник. М. Круземарк жила на улице Нотр-Дам де Шан. Я записал номер в записную книжку.