Сердце Ангела

— Это верно. — Она покачала головой, как бы отрицая этот факт. — Он мой отец.

Меня словно окатили из ведра холодной водой. Я застыл, вцепившись в подлокотники кресла.

— Кто еще знает об этом?

— Никто, кроме меня и мамы, но она умерла.

— А как же Джонни?

— Мама так и не сказала ему. Я родилась, когда он уже был в армии, — так что мы действительно с ним не встречались.

— А почему вы откровенничаете со мной?

— Я боюсь. Смерть Пупса как-то связана со мной. Не знаю, каким образом, но чувствую это каждой клеточкой тела.

— И вдобавок считаете, что в этом замешан Джонни Фаворит?

— Не знаю. Мне казалось, что вам это уже известно, ведь думать — ваша работа.

— Возможно. И кстати — если вы что-то утаили, то сейчас самое время признаться.

Эпифани уставилась на свои сложенные на коленях руки.

— Мне больше нечего сказать. — Она встала, бодрая и деловитая. — Мне пора. Я уверена, у вас полно работы.

— Я как раз ею и занимаюсь, — заметил я, поднимаясь. Она сняла пальто с вешалки.

— Полагаю, вы не шутили насчет профессиональной тайны?

— Все, что вы мне рассказали, — строго конфиденциально.

— Надеюсь. — Она улыбнулась. Улыбка была искренней, — не рассчитанной на какой-то результат. — И вопреки здравому смыслу — я вам верю.

— Спасибо. — Я вышел из-за стола, когда она открывала дверь.

— Не беспокойтесь, — бросила она. — Я сама найду выход.

— У вас есть мой номер?

— Я позвоню, если что, — кивнула она.

— Обязательно позвоните.

Она снова кивнула и исчезла. Я стоял у стола, не двигаясь, пока не услышал, как закрылась наружная дверь. В следующие три секунды я схватил "дипломат", сорвал с вешалки пальто и запер контору.

Приложив ухо к наружной двери, я подождал, пока за ней не закрылись дверцы автоматического лифта, и выскочил в пустой коридор. Было слышно, как щелкали арифмометры, и жужжит электробритва мадам Ольги, с помощью которой она расправлялась с непрошеными волосками. Я ринулся к пожарной лестнице и, прыгая через три ступеньки, помчался вниз.

Глава двадцать пятая

Я опередил лифт на добрых пятнадцать секунд и ожидал на площадке, чуть приоткрыв пожарную дверь. Эпифани прошла мимо меня на улицу. Я двинулся следом, свернул за угол и спустился в метро.

Она села на поезд местной линии. Я вскочил в следующий вагон и, едва поезд тронулся, открыл вагонную дверь, и устроился на подрагивающей металлической платформе над сочленением, откуда удобно было следить за ней через дверное стекло. Девушка сидела очень прямо, сжав колени и устремив взгляд на цепочку реклам, мелькавших за окнами вагона. Она вышла через две остановки, на Коламбус-серкл, и двинулась на восток, вдоль Центрального парка, мимо Мемориала, где морские коньки тянули колесницу, отлитую из спасенных с затонувшего корабля пушек. Пешеходов было мало, поэтому я держался достаточно далеко от девушки, постукивавшей каблучками по десятиугольным асфальтовым плитам, которые окаймляли Парк.

На Седьмой авеню она свернула к центру, вглядываясь в номера домов, торопливо прошла мимо Атлетического клуба и украшенного скульптурами жилого комплекса Алвин-Корт. На углу Пятьдесят седьмой улицы ее остановила пожилая дама с тяжеленной продуктовой сумкой, и мне пришлось нырнуть в магазин нижнего белья, пока Эпифани показывала ей дорогу, помахивая рукой в сторону Парка.

Я едва не потерял ее — она перебежала через улицу с двусторонним движением, не дожидаясь сигнала светофора, — и растерянно стоял у края тротуара, но девушка замедлила шаги, изучая номера домов над магазинами, вдоль Карнеги-холла. Прежде чем загорелась зеленая надпись "ИДИТЕ", я заметил, как она остановилась в конце квартала и вошла в здание. Знакомый адрес: Седьмая авеню, 881. Там жила Маргарет Круземарк.

Очутившись в вестибюле, я понаблюдал, как латунная стрелка над правым лифтом доходит до цифры "II", а ее двойник слева опускается. Дверцы лифта открылись, и оттуда вышел целый струнный квартет со своими упрятанными в футляры инструментами. Единственным моим спутником оказался мальчик-посыльный от магазина "Кристед" с картонкой зелени на плече. Он вышел на пятом этаже, и я сказал лифтеру: "Пожалуйста, девятый".

На этаж Маргарет Круземарк я поднялся пешком по пожарной лестнице, оставляя позади лихорадочный ритм чечеточного класса и далекие переливы сопрано. Коридор был пуст, и можно было беспрепятственно заняться дверью со знаком "скорпиона"…

Положив "дипломат" на потертый коврик, я щелкнул замочками. Сверху, в "аккордеонных" перегородках, торчали пачки липовых формуляров — для придания кейсу официального вида, но под фальшивым дном я хранил свой профессиональный инструмент. Там в отдельных гнездах лежали: "набор грабителя" из особо прочной стали, контактный микрофон с миниатюрным магнитофоном, десятикратный бинокль фирмы "Литц", фотоаппарат "Минокс" с подставкой для пересъемки документов, пятисотдолларовая коллекция отмычек, никелированные стальные наручники и заряженный "смит-и-вессон", модель "Сентинел", 38-го калибра с корпусом из легкого металла.