Сердце Аримана

Склонившись перед Хадратом, юноша в плаще выслушал тихое приказание и бесшумно исчез из зала. Почти сразу он появился вновь: в руках его был большой серебряный поднос с кубками и высоким узкогорлым золотым кувшином. Скользящими шагами прислужник подошел к столу, снял с подноса кувшин и кубки, поставил их перед Конаном, молча поклонился и словно растаял в воздухе.

Хадрат, тоже не произнеся ни слова, разлил вино, и лишь когда король прикоснулся к краю чаши губами, произнес:

– Что бы ни случилось с тобой, владыка, я готов слушать, готов служить тебе и хранить твои тайны. Да будет в том порукой бог, коему я поклоняюсь! - Он подождал, пока Конан выпьет вино, и добавил: - Теперь поведай мне о том, что тревожит твое сердце.

Король огляделся.

– Мы одни, Хадрат?

– Да, повелитель.

– Тогда слушай, - склонившись к уху жреца, Конан прошептал: - Сердце… Сердце Аримана… Его похитили, мудрейший! Подменили!

– Похитили? Подменили? - Лицо Хадрата разом посерело. - Но мои заклятья!.. Я сделал все возможное, владыка…

– Да, сделал! Но ты лишь человек, Хадрат, мудрый человек, и твои заклятья могут остановить лишь того, кто слабей или равен тебе. А если это не так?

Хадрат приподнял правую бровь и шевельнулся, будто желая что-то возразить, но тут из уст Конана полились торопливые речи, и жрец Асуры не осмелился его перебивать. Когда же рассказ короля был окончен, Хадрат погрузился в мрачное молчание. Текло время, а он все стоял перед Конаном, похожий в своем плаще на статую из черного базальта; лишь бледное лицо отливало мраморной белизной.

Наконец служитель Асуры произнес:

– Великие бедствия ждут страну, потерявшую свое сердце. Ни армии, ни крепости, ни богатства жителей, ни разум и сила владык, ни мудрость магов не защитят ее… Так некогда пал Ахерон, и ты, мой повелитель, знаешь, почему это случилось. Если нам не удастся вернуть талисман, Аквилония разделит судьбу Ахерона, а столица ее станет новым Пифоном. Мы должны…

Он смолк, и Конан, выждав приличное время, переспросил:

– Мы?

– Мы, ибо в этом деле я буду рядом с тобой. Даже если придется нам спуститься на Серые Равнины!

– Виновник, я думаю, поближе, - сказал король, и жрец Асуры уставился на него своим немигающим взглядом.

– Ты подозреваешь этого кхитайца? Он, несомненно, принадлежал к Алому Кольцу, чьи адепты столь же самонадеянны, как стигийские маги… Они не всегда могут справиться с силами, что вызваны их заклятьями, и…

– Я подозреваю всех - всех чужеземных послов! - прервал Конан жреца. - Слишком много развелось в Тарантии поддельных талисманов, мудрейший; один - у койфита, другой - у зингарца, а третий - в моей сокровищнице. Кром! Целых три, только настоящего камня нет! И я не могу понять, что происходит. Дело сие выше моего разумения!

Хадрат покачал головой, задумчиво глядя на свои белые холеные руки.

– Нет дел, кроме божественных, которые превосходили бы человеческое разумение, мой господин. Поищем вместе; твои люди и мои - большая сила. Что же касается послов, то я повергну их к стопам Асуры Всевидящего, призову его, и под взглядом божества ни один из них не сумеет солгать. Так мы узнаем истину!

– Не тревожься о послах, Хадрат; они - мелочь, недостойная твоей мудрости, и глядеть на них будет не бог, а стигийский крокодил. Крокодил, принадлежащий одному шемиту по имени Сирам, что согласился разобраться с людьми. А ты разберись с колдовством!

– А! - произнес жрец Асуры, - Сирам Авортиан Чандра Паландарус из Эрука! Говорят, он так толст, что не может разглядеть своих коленей… Я слышал о нем, владыка. Достойный человек!

– Если он о тебе тоже слышал, то знает, какой длины у тебя нос, какого цвета глаза и сколько кубков с вином ты выпил сегодня с рассвета до заката.

– Ни одного, мой господин, ни одного, - сказал Хадрат, улыбаясь и показывая глазами на свою полную чашу. Затем лицо его снова стало серьезным. - Значит, ты желаешь, чтоб я разведал, не призваны ли похитителем злые чары и злые силы? Но я могу сделать больше, повелитель, много больше! Камень, несомненно, очутился в злых руках, в длани твоего недоброжелателя; а если так, я сумею об этом узнать. Великий Асура и мое искусство покажут твоего врага… Быть может, я не смогу назвать его имени и точного места, где спрятан талисман, но злого умысла он от меня не скроет! И еще одно… Кхитаец мертв, но ты говорил еще о стигийце… Так вот, если в Тарантии появился маг из Кеми, Луксура или Птейона, я почувствую это… почувствую, когда буду беседовать с богом… ибо Асура не любит зла и поведает о нем, где б оно не затаилось.

– Это больше, чем я мог бы ожидать, - сказал Конан, вставая. - Если наш толстяк из Эрука узнает что-то новое, я приду, Хадрат. Возможно, завтра.